После последовательного владычества ливийцев и нубийцев Египет стал добычей третьего чужеземного завоевателя, который, однако, совершенно отличался по характеру своего господства от обоих предшествующих. Как ливийцы, так и нубийцы восприняли в значительной степени египетское влияние, и их цари, как мы видели, правили подобно египетским фараонам, тогда как теперь Дельта была подчинена владыке, стоявшему во главе большой азиатской империи и ничуть не симпатизировавшему египетским учреждениям и обычаям. Следствием этого было то, что царьки Дельты, поклявшись в верности царю Ниневии, немедленно вступили в заговор с Тахаркой, желая восстановить его правление в Нижнем Египте, которое он и не замедлил взять в свои руки после удаления ассирийской армии. Эсархаддону приходилось, таким образом, начинать свою работу заново; но в 668 г. до н. э. по пути в Египет он умер. Без особого промедления кампания продолжалась под руководством его сына Ашшурбанипала, поставившего во главе экспедиции одного из своих военачальников. Между Мемфисом и границей Дельты Тахарка вновь потерпел поражение. Не надеясь удержать Мемфис, он бежал на юг, в этот раз преследуемый врагом, и укрылся в Фивах. Но ассирийцы, подкрепленные туземной милицией Дельты, в 14 дней сделали переход туда, решив изгнать Тахарку из Египта. Они заставили его покинуть Фивы, но он утвердился выше по течению реки, и ассирийцы прекратили его преследование. Вызывает некоторое сомнение, были ли взяты Фивы врагом именно в этот раз. Во всяком случае, Ашшурбанипал все еще не мог распространить своего владычества на Верхний Египет. Едва он восстановил свое господство в Дельте, как здешние его вассалы вновь завязали сношения с Тахаркой, предлагая вернуть ему власть. Зачинщиками были Нехао, которого Эсархаддон поставил царем в Саисе, Шарулудари из Таниса и Пакруру из Пер-септа (Сафт-эль-Хенне), но их переписка с Тахаркой была открыта ассирийскими чиновниками в Египте, и они в оковах были отправлены в Ниневию. Там хитрому Нехао удалось вкрасться в доверие к Ашшурбанипалу, который его простил, осыпал милостями и вернул ему Саисское царство, дав в то же время его сыну в управление Атриб. Вместе с тем Ашшурбанипал отправил с ним ассирийских чиновников, которые, разумеется, должны были следить за его поведением. Цель была вполне достигнута, и Тахарка уже не мог больше найти себе поддержку среди ассирийских вассалов в Дельте, хотя жрецы храма Птаха втайне датировали 24-м годом его номинального правления (664 г. до н. э.) отчет о погребении Аписа в одном из подземных коридоров мемфисского Серапеума.

Плита Эсархаддона из Сенджирли. Ассирийский царь принимает поклонение от Ваала, царя Тира, и коленопреклоненного Тахарки, у которого отчетливо переданы негроидные черты лица

Прошло несколько лет. Верхний Египет продолжал фактически управляться Тахаркой. В Фивах верховный жрец Амона был лишь номинальным главой государства: фактически власть находилась в руках некоего Монтуемхета, который в качестве «князя Фив» и «губернатора Юга» являлся в то же время главой египетских жрецов, хотя он и занимал в фиванской иерархии положение лишь «четвертого пророка». Таким образом, фиванская иерархия как политическая сила уже более не существовала, тогда как власть и богатство князя Фив, делавшего дорогостоящие исправления в храмах, быть может, после разрушения их ассирийцами, были значительны, даже и в эти дни бедности и дезорганизации Египта. Тахарка захватил в свои руки имущество Амона благодаря тому, что добился удочерения своей сестры Шепенопет «Божественной Взывающей», или царственной жрицей Фив Аменердис, возведенной в этот сан тем же путем Пианхи. В Напате Тахарка или построил, или увеличил два значительных храма, и эфиопская столица, по-видимому, стала в его время достойной царской резиденцией.

После 25-летнего царствования престарелый Тахарка сделал в 663 г. до н. э., быть может, не вполне добровольно своим соправителем сына Шабаки по имени Тануатамон, которого он поставил над Верхним Египтом. Тануатамон, вероятно, имел свою резиденцию в Фивах, где все еще правил Монтуемхет, глава Фиванского княжества, в то время как сам Тахарка, утомленный неравной борьбой с Ассирией, уже давно удалился в Напату. Он пережил назначение Тануатамона лишь на год и умер в 663 г. до н. э., после чего его соправитель поспешил в Напату, чтобы начать царствовать единолично. Ранее этих событий Тануатамон имел вещий сон, предсказывавший ему, что он будет царствовать не только над Югом, но и над Севером, и, следуя этому предсказанию, он немедленно напал на Нижний Египет (663 г. до н. э.). Все произошло так же, как в дни Тахарки. Верхний Египет принял его с ликованием, и вплоть до Мемфиса он не встречал сопротивления. Ассирийский гарнизон и также, без сомнения, несколько властителей Дельты, весьма боявшихся теперь своего ниневийского владыки, дали ему сражение, но он разбил их и затем взял Мемфис. Нехао из Саиса, вероятно, пал на поле битвы, и, согласно Геродоту, его сын Псамтик (Псамметих) бежал в Сирию. Гордый своим триумфом Тануатамон немедленно послал часть добычи в Напату, приказывая возвести там новые храмовые постройки. Но ассирийские вассалы в Дельте ввиду неизбежных последствий не смели перейти на сторону эфиопского царя, поэтому он двинулся на них, но не мог ни вызвать их на бой, ни взять их городов. Когда он вернулся в Мемфис после этой бесплодной попытки, к нему все же явились несколько властителей Дельты и изъявили покорность, но, без сомнения, в такой форме, которая не исключала их зависимости от ассирийского владыки.

Довольствуясь одной лишь видимостью господства в Нижнем Египте, Тануатамон во исполнение своего божественного видения поселился как фараон всего Египта в Мемфисе. Между тем при первом известии о его отбытии из Напаты ассирийские офицеры, стоявшие в Дельте, со всей поспешностью отправили в Ниневию извещение об этом Ашшурбанипалу, и в 663 г. до н. э. армия великого азиатского владыки в последний раз изгнала эфиопского царя из Нижнего Египта. Ассирийцы преследовали его вплоть до Фив, и, когда он постыдно ретировался еще дальше на юг, они разорили и разграбили великолепную столицу некогда славного Египта. Чудные священные изображения, пышная ритуальная обстановка и принадлежности культа, которыми снабдил храмы набожный фиванский князь Монтуемхет, стали добычей алчных ассирийских солдат, причем «два огромных обелиска из блестящего серебра, весом в 2500 талантов, украшение храмовой двери», которые они увезли с собою в Ниневию, свидетельствуют о богатствах, все еще принадлежавших храмам в этой уже давно опустошенной стране. Известие о разрушении Фив распространилось по всем окрестным народам. Когда пророк Наум возвещал 50 лет спустя грядущее разрушение Ниневии, в его памяти все еще свежо было предание об опустошении Фив, и он говорил, обращаясь к обреченному городу: «Разве ты лучше Но-Амона (Фив), расположенного между реками, окруженного водою, валом которого было море, и море было стеной его? Эфиопия и Египет были ее силой, и она была бесконечна; Пут и Дубим приходили на помощь тебе, но и он переселен, он пошел в плен: даже и младенцы его разбиты на перекрестках всех улиц, а о знатных его бросали жребий, и все вельможи его окованы цепями» (Наум, 3: 8–10). С этого времени почитаемый город неуклонно приходил в упадок, и его великолепие, подобного которому не встречалось ни в одном городе Древнего Востока, постепенно меркло. Для него наступили века медленного разрушения, но, несмотря на это, даже и до наших дней сохранились там величайшие из руин Древнего мира.