В первые годы своего царствования Синахерибу мешали обычные осложнения в Вавилоне. Меродах-Баладан, способный и деятельный претендент на вавилонский престол, причинивший уже много беспокойств отцу Синахериба, послал своих эмиссаров возбуждать Запад к отпадению и переходу на его сторону. В результате энергичный царь Тира, Иезекия из Иудеи, царьки Эдома, Моава и Аммона, а также вожди соседних с ними бедуинов – одним словом, вся южная половина западных ассирийских владений составили большую коалицию против Ниневии. Прежде чем союзники соединились для совместных действий, Синахериб неожиданно появился на западе и спешно двинулся на мятежные филистимлянские города вдоль финикийского берега, беря попутно все крепости, исключая Тир. Покорив Аскалон, он пошел на Алтаку, где столкнулся со сборной армией, набранной медлительным Шабакой среди своих северных вассалов, которых Синахериб называет «царями Мусри» (Египта). Мы ничего не знаем, насколько сильна была эта армия; Синахериб называет ее «несметной», но вернее предположить, что она не была грозной. С распадением центрального правительства в Египте исчезла постоянная армия, даже и та, которая состояла преимущественно из наемников, как это было при последних династиях, и плохо организованное ополчение из владений отдельных царьков Дельты едва ли могло нанести удар сплоченной и прекрасно организованной армии, которую ассирийские цари постепенно создали, пока она не стала грозой и ужасом Запада. Хотя небольшие египетские отряды служили раньше в качестве подкреплений против ассирийцев, но обе державы, на Ниле и на Тигре, еще никогда не встречались всеми своими силами на поле битвы. Синахериб лично руководил своей армией, в то время как командование египетскими войсками было поручено Шабакой своему племяннику, сыну Пианхи по имени Тахарха, который через тринадцать или четырнадцать лет стал царем Эфиопии – факт, побудивший еврейского летописца дать ему этот титул уже в настоящую кампанию (4 Цар., 19: 9). Битва могла иметь лишь один исход. Синахериб без труда разделался с египетской армией и в то же время обложил Иерусалим и полностью опустошил Иудею. Он окончательно подавил возмущение на западе и совершенно разбил союзников; но прежде, чем он успел взять Иерусалим, поветрие чумы с малярийных берегов Восточной Дельты посеяло смерть среди его войск. Это страшное бедствие, а также тревожные вести из Вавилона заставили его спешно вернуться в Ниневию. Таким образом, Иерусалим получил освобождение, обещанное Исаией, и впоследствии набожное предание усмотрело во всем этом событии десницу карающего ангела. Освобождение, быть может, было столь же нужно Египту, как и Иерусалиму. В третий раз непобедимая ассирийская армия стояла у самой границы Египта, но и в этот раз, как и в оба предыдущих, благоприятные обстоятельства вызвали ее отступление и на краткое время спасли одряхлевшую нацию Нильской долины от неизбежного и уже недалекого унижения. Сирийско-палестинские князья были так устрашены, что бесславным эфиопам уже впредь не удавалось склонить их к восстанию. Подобно евреям, они наконец разглядели истину, о которой с такой насмешкой говорили несчастным иерусалимским послам офицеры Синахериба: «Вот, ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто обопрется на нее, войдет ему в руку и проколет ее. Таков фараон, царь египетский, для всех уповающих на него» (4 Цар., 18: 21).

Шабака, по-видимому, мирно правил подвластными ему египетскими государствами вплоть до своей смерти. Обломок глиняной таблицы с печатями Шабаки и царя Ассирии, найденный в Куюнджике, быть может, указывает на то или другое соглашение, достигнутое между двумя нациями. Шабака выказывал большое расположение к жрецам и покровительствовал храмам. Восстановленный им и сохранившийся до настоящего времени древний и весьма важный религиозный текст в храме Птаха дал нам возможность использовать для этой работы один из самых замечательных документов, дошедших от Древнего Египта. Он водворил в Фивах свою сестру Аменердис, которая, по-видимому, была временно изгнана оттуда Осорконом III. Вместе с нею он построил молельню в Карнаке, и строительные предприятия заставили его послать экспедицию в отдаленные каменоломни Хаммамата. Мы находим также записи о его храмовых реставрациях в Фивах, и очевидно, что он правил Египтом, по крайней мере, поскольку это касалось храмов, совершенно так же, как любой фараон. Его сестра Аменердис, по-видимому, правила Фивами фактически и в значительной мере независимо. Несмотря на свое расположение к жрецам, вероятно, именно Шабака сломил власть верховного жреца Амона, бессилие которого станет нам еще виднее из дальнейших фактов.

Около 700 г. до н. э., вероятно, после 12-летнего царствования в Египте – причем возможно, что он начал править в Нубии за несколько лет перед тем, как появиться в Египте, – Шабака умер. Ему наследовал Шабатака, другой эфиоп, отношение которого к царствующей эфиопской, или нубийской, фамилии несколько темно, хотя Манефон, называющий его Себихом, считает его сыном Шабаки. Вследствие того что западные вассалы оставались спокойными и Синахериб был поглощен войной на другом конце своей империи, ассирийцы не трогали Шабатаки. Его имя редко встречается в Египте, но из переживших его условий становится очевидным, что он был совершенно не в силах уничтожить провинциальных царьков и укрепить силы Египта для предстоявшей решительной борьбы. Было несомненно, что эфиопы ничуть не отвечали той серьезной задаче, которая стояла на очереди. Особенности их южной крови начали проявляться после смерти Шабатаки, последовавшей в 688 г. до н. э.

С этого момента мы можем проследить возвышение Тахарки, сына Пианхи. Он отправился из Напаты на север всего лишь двадцатилетним юношей с царем, чье имя, к сожалению, нам неизвестно, но который, вероятно, был Шабакой. Его мать была нубийка, и его черты, сохранившиеся на скульптурных произведениях эпохи, безусловно, обнаруживают негритянские особенности. Будучи сыном великого Пианхи, он играл выдающуюся роль, и, как мы видели, ему было поручено командование армией во время кампании против Синахериба. Мы ничего не знаем об обстоятельствах, обусловивших его вступление на престол, но Манефон утверждает, что, явившись из Эфиопии во главе армии, он убил Себиха, под чьим именем, вероятно, скрывается Шабатака, и овладел короной. Документы эпохи ничего не говорят о том, каким образом узурпатор был им низложен, он неожиданно появляется в них царем Таниса, призывающим туда из Напаты свою мать, которую он не видел много лет, дабы она могла занять подобающее ей положение царицы-матери. Ввиду этого факта и беды, угрожавшей из Ассирии, нет ничего невозможного в том, что эфиопские цари в это время имели свою египетскую резиденцию в Танисе.

Около тринадцати лет правил Тахарка своим царством, не тревожимый азиатами; за это время он успел возвести второстепенные постройки в Танисе и Мемфисе и более значительные – в Фивах. Но он, очевидно, предвидел приближавшуюся борьбу и должным образом к ней готовился. Синахериб, уже двадцать лет не появлявшийся на западе, был в это время убит сыновьями (в 681 г. до н. э.). Как только его сын Эсархаддон привел в порядок дела обширной империи, он решил положить конец постоянным посягательствам Египта на авторитет Ассирии в Палестине покорением Нильской долины и принижением фараона. Заранее все обдумав, он начал приводить в исполнение свой план, и в 674 г. до н. э. его армия подступила к пограничным крепостям Восточной Дельты. Но Тахарка, человек несравненно более даровитый, нежели два его предшественника на престоле, вероятно, напряг все силы страны, дабы выйти из кризиса победителем. Исход битвы был неблагоприятен для ассирийского царя, или даже, как на это, по-видимому, намекают документы, последний потерпел настоящее поражение. Несмотря на это, Эсархаддон втайне продолжал делать приготовления к покорению Египта. Ваал, царь Тира, побуждаемый, быть может, неопределенным исходом первого ассирийского нашествия, заключил союз с Тахаркой и поднял восстание. В 670 г. до н. э. Эсархаддон во главе своих войск вновь появился на западе. Обложив Тир, он направился через пустыню к Дельте, причем ему помогали бедуины, доставляя воду на верблюдах. Тахарка был уже больше не в силах выдерживать упорную борьбу с настойчивым Эсархаддоном, и египетская армия была разбита и рассеяна. Эсархаддон преследовал эфиопов по пятам вплоть до Мемфиса, который он осадил и взял, причем жестокая и хищная ниневийская армия захватила там богатую добычу. Тахарка бежал на юг, после чего Нижний Египет был немедленно организован Эсархаддоном в ассирийскую провинцию. Ниневийский царь сообщает имена двадцати властителей Дельты, первоначально эфиопских вассалов, принесших ему клятву верности. Среди этих имен, написанных клинописью, можно узнать имена целого ряда тех же людей, или, по крайней мере, тех же фамилий, с которыми приходилось иметь дело Пианхи в этой стране. Из них самое выдающееся положение занимает Нехао (Нехо), несомненно, потомок Тефнахта, князь Саиса и Мемфиса. Список включает также и князя Фив, но Эсархаддон в это время, несомненно, располагал только номинальной властью в Верхнем Египте. Возвращаясь в Ниневию по приморской дороге, он высек на скалах в Нар-эль-Кельбе, рядом с триумфальной стелой Рамсеса II, отчет о своем великом деянии; и то же он сделал в Самале (Сенджирли), в Северной Сирии, где изобразил себя ведущим с величественной осанкой двух пленников, из которых один, вероятно, Ваал из Тира, а другой, судя по его негритянскому лицу, несчастный Тахарка.