Нубийское государство представляло собой в соответствии со своим происхождением, которое мы описали выше, копию фиванской теократии. Государственным богом был Амок, и он постоянно вмешивался в правительственные дела путем специальных оракулов. Контроль бога являлся даже более полным, нежели в Фивах, и временами сам царь должен был покидать престол по повелению бога, провозглашавшего затем нового правителя. Впрочем, такое положение вещей было следствием постепенного развития, а не существовало с самого начала. В греческую эпоху египетские жрецы имели обыкновение изображать эфиопскую теократию как идеальное государство, и в тесной связи с этим стояло ложное воззрение на Эфиопию как на источник египетской цивилизации, распространенное среди греков. Царь носил все титулы фараонов и называл себя Владыкою Обеих Стран, как если бы он правил Египтом. Возможно, что вначале он был известен под египетским именем, но вскоре последнее утратилось и было заменено личным именем чисто нубийского происхождения, тогда как тронное имя и другие государственные обозначения еще долгое время оставались египетскими. Он строил храмы египетской архитектуры, украшенные египетскими рельефами и несущие иероглифические надписи и посвящения традиционной египетской формы. Ритуал, изображенный на стенах, был тот же, что и в Фивах. Относительно египетского происхождения Нубийского государства не может быть сомнения, а также бесспорным является и его фиванский характер; единственное, что может вызвать некоторое разногласие, так это то, каким образом следует объяснять последний факт.

Знакомясь впервые с этим новым царством Верхнего Нила середины VIII в. до н. э., мы находим его под управлением царя Кашты. Мы не можем определить, как далеко простиралась его власть на север, а также не знаем мы ничего о его царствовании. Его сын Пианхи, наследовавший ему около 741 г. до н. э., вероятно, начал завоевание Египта. Во всяком случае, около 721 или 722 г. до н. э. он уже владел Верхним Египтом до Гераклеополя на севере, другими словами, почти до Файюма, и держал там нубийские гарнизоны в важнейших городах. В это время XXIII династия в лице Осоркона III, фактически правившего лишь областью Бубаста и окруженного соперниками во всех важных городах Дельты, встретила опасного врага – воинственного и могущественного Тефнахта, князя Саиса в Западной Дельте. (Все нижеследующее – на основании плиты Пианхи.) В двадцать первый год царствования Пианхи подчиненные нубийские начальники Верхнего Египта донесли ему, что Тефнахт покорил царьков всей Западной Дельты и обоих берегов Нила выше нее почти до Бени-Хасана. Кроме того, он подчинил себе правителей Восточной и Средней Дельты, так что фактически он стал царем всего Нижнего Египта и нижней части Верхнего Египта. Один Гераклеополь, уже отмеченный нами как могущественное княжество, еще сопротивлялся ему несмотря на то, что все подвластные Тефнахту правители Дельты принимали участие в его осаде. Хитрый Пианхи, сообразив, что равновесие сил на севере было нарушено, и желая, чтобы его враг продвинулся еще дальше на юг, откуда ему трудно было бы ретироваться в непроходимые болота Дельты, стал выжидать дальнейших событий. Вторичное сообщение северных военачальников гласило, что Немарет, царь Гермополя, также признал власть Тефнахта. Тогда Пианхи послал свои войска на север, чтобы остановить дальнейшее движение на юг Тефнахта и осадить Гермополь. Это было исполнено ими в то время, когда Пианхи отправлял из Нубии вторую вспомогательную армию. Покинув Фивы, этот второй нубийский корпус встретил флот Тефнахта, плывший вверх по реке, и разбил его, взяв при этом в плен много судов и людей. Продолжая идти на север, вероятно, вдоль Бар-Юсуфа, эфиопы напали на войска Тефнахта, осаждавшие Гераклеополь, и обратили их в бегство как на суше, так и на воде. Северяне бежали на западную сторону Бар-Юсуфа, где они были на следующее утро настигнуты и вновь разбиты нубийцами, после чего им пришлось отступить по направлению к Дельте. Гермопольский царь Немарет, сражавшийся среди вассалов Тефнахта, спасся бегством и вернулся защищать свой собственный город против нубийцев. Узнав об этом, нубийские военачальники вернулись вверх по Бар-Юсуфу к Гермополю и тесно его обложили.

Получив донесение об этих операциях, Пианхи страшно разгневался, что северной армии позволили укрыться в Дельте. В то время был конец года, и Пианхи решил, отпраздновав Новый год, отправиться в Фивы, чтобы справить там в третьем месяце большой праздник Опет и затем лично руководить кампанией против Севера. Между тем его военачальники взяли города ниже и вблизи Гермополя, включая значительный город Оксиринх, но сам Гермополь все еще сопротивлялся. Осуществляя свой план, Пианхи в самом начале года отправился на север, справил, как предполагал, праздник Опет в Фивах в третьем месяце и отправился дальше, чтобы руководить осадой Гермополя, в то время, несомненно, продолжавшейся уже четыре или пять месяцев. Пианхи энергично повел нападение. С валов и высоких башен обреченный на гибель город ежедневно засыпался стрелами и камнями, зловоние распространилось от массы трупов, и вскоре после прибытия Пианхи Гермополь был вынужден сдаться. Немарет, видя, что дары, даже его собственная царская корона, сброшенная вниз к врагам, не произвели никакого впечатления на Пианхи, послал свою жену просить жен нубийца склонить своего повелителя в его пользу. Этот прием оказался удачным, и уверенный по крайней мере в своей жизни гермопольский царь сдался и передал город и все его богатства Пианхи, который немедленно занял его. Обозрев дворец и сокровищницу Немарета, «его величество (Пианхи) проследовал в конюшню, – так повествуют его анналы, – и в помещения для жеребят. Когда он увидел, что они терпели голод, он сказал: „Клянусь любовью Ра… горше моему сердцу от того, что мои кони терпели голод, нежели от какого бы то ни было злого дела, которое ты совершил, следуя своему желанию“». Достояние Немарета было затем передано в казну Пианхи и в священную сокровищницу Амона.

Так как Гераклеополь уже был истощен осадой, которая велась против него Тефнахтом, то его царь Пефнифдибаст явился приветствовать и превознести Пианхи за свое освобождение. После того нубийский завоеватель двинулся на судах вниз по Бар-Юсуфу в Дельту, и все главнейшие города на западном берегу сдавались один за другим при приближении войск Пианхи, за исключением Крокодилополя в Файюме, оставшегося в стороне вследствие того, что иначе, пройдя через Иллахун, Пианхи должен был бы слишком уклониться от своего пути. С другой стороны, он не тронул Афродитополя на восточном берегу реки, так же далеко отстоящего от его пути через Медум и Иттауи в Мемфис. Нубийский царь приносил жертвы богам во всех городах, через которые проходил, и захватывал все, представлявшее ценность для своей собственной сокровищницы и для сокровищницы Амона.

Достигнув Мемфиса, эфиопские войска нашли город сильно укрепленным Тефнахтом, считавшим его теперь принадлежащим к его царству. Он владел им давно и был жрецом его главного бога Птаха. В ответ на требование Пианхи сдаться мемфисцы заперли ворота и сделали вылазку, которая, очевидно, не достигла больших результатов. Под прикрытием ночи Тефнахту удалось проникнуть в город, где он убеждал гарнизон полагаться на его крепкие стены, обильные запасы и высокое стояние воды, защищавшее город от нападения с восточной стороны, и требовал, чтобы он не сдавался, пока он не вернется с севера с подкреплениями. Высадившись на севере от города, Пианхи был поражен, насколько сильно он был укреплен. Некоторые из его подчиненных склонялись к осаде, другие же хотели штурмовать стены с насыпей и плотин, возведенных специально для этой цели. Сам Пианхи решил взять город приступом. Он отказался от сложных приготовлений, которые, кроме того что были слишком медлительны, еще должны были показать врагу, куда именно предполагалось направить атаку, и задумал хитрый план нападения, красноречиво свидетельствующий о его стратегическом искусстве. Стены с западной стороны города, и без того высокие, были сделаны еще выше в самое последнее время, тогда как восточная сторона, защищаемая водой, быть может искусственно поднятой, очевидно, осталась в пренебрежении. Здесь находилась гавань, и уровень воды стоял так высоко, что суда причаливали к домам города. Пианхи направил свой флот против гавани и быстро овладел всеми судами. Затем, взяв командование в свои руки, он быстро построил захваченные суда вместе со своими собственными, вдоль восточных стен, создав таким образом мост для своих осадных колонн, которые он немедленно послал на насыпи, и захватил город, прежде чем осажденные могли усилить его восточные укрепления. Последовало большое избиение, но все святилища были пощажены и сохранены в целости, вследствие чего Птах, разумеется, отрекся от Тефнахта и признал царем Пианхи.