Скептицизм и недовольство Чарльза нисколько не охладили пыл старика. Поднявшись с места, он вывел Чарльза из библиотеки и произнес:

— Я знаю, что это непросто понять и принять, даже в самом широком смысле, и возможно, во многом потому, что вы думаете, будто знаете, как устроен этот мир. И все же в книге, которую я вам показывал, содержится точная информация, доказательства того, что каждое из сказанных мной слов — чистая правда. Однажды эта книга станет вашей. А сейчас у вас есть миссия, которую нужно завершить.

— Миссия? — переспросил Чарльз. — Какая еще миссия?

— Расскажу по дороге, — произнес сэр Уинстон.

Оказалось, что, пока они беседовали, шофер готовил машину.

Сев в нее, Чарльз почувствовал сильное разочарование. Все эти загадки, поначалу казавшиеся интересными, оказались пустышками. Сэр Уинстон по-дружески положил руку на плечо Чарльза, ожидая его слов.

— Я рассчитывал на нечто более оригинальное, — наконец произнес Чарльз, — не на всю эту чепуху о масонских заговорах и теневых правительствах, контролирующих весь мир, о злонамеренных личностях, настоящих монстрах, владеющих каким-то тайным знанием. Ничего подобного просто не может быть. Всякого рода заговоры, большие и маленькие, существовали всегда. Некоторые из них я даже раскрыл, но нечто, связывающее все неразгаданные загадки мира в единое целое, — это уже за гранью абсурда. Мы наслушались достаточно глупостей об иллюминатах и масонах, о детях Христа, существование которых скрывала церковь. Ерунда! Церковь небезгрешна, но это уже выдумки. Розенкрейцеры, тамплиеры, святой Грааль: какие глупости! Заговор об убийстве Кеннеди, фальсификация высадки на Луну, пирамида на долларовой банкноте, инопланетное происхождение рисунков на плато Наска… Мартинисты[62], «Череп и кости»[63], Зона 51 и смерть принцессы Дианы, Бильдербергский клуб[64]: все это полная чушь. Чуть раньше вы говорили, что заговор, о котором знают все, перестает быть таковым. Да, секрет Полишинеля не может долго оставаться в тайне. Это сказка для дураков, для наивных и нищих духом. И поскольку вы не относитесь к ним, вы придумали новый заговор. Как я понимаю, не для меня. Похоже, что вас целая группа — тех, кто играет в эту игру. Мне лишь жаль своего деда. Я всегда думал, что он нормальный человек, несколько экзальтированный и увлекающийся, но нормальный. А теперь такое… Мне больно и обидно, — добавил Чарльз.

Добродушно улыбнувшись, сэр Уинстон поглядел на него с интересом, но сказал только:

— Высокая температура — первый признак того, что организм начинает бороться с гриппом.

Вернер едва не подскочил от радости, увидев черный лимузин сэра Уинстона Дрейпера, остановившийся напротив въезда на Трогмортон-стрит. Он просидел на террасе целую вечность. Пообедав ужасным ирландским пирогом и запив его пинтой эля «Хобгоблин», который ему тоже не понравился, он почувствовал, что у него начинает болеть спина. Вернер решил, что посидит еще немного, а затем пойдет прямиком к старику, если тот вскоре не покажется, но тут его молитвы были услышаны.

Чарльз и сэр Уинстон вышли из машины прямо напротив низкого железного заборчика и вошли во двор с фонтаном.

— Я здесь никогда не бывал, — сказал Чарльз.

— В таком случае, добро пожаловать в Дрейпер-Холл, профессоры! — улыбнулся молодой служащий, стоявший в дверях.

Это здание было знакомо Чарльзу по фотографиям: штаб-квартира «Дрейперс Компани Фондейшн». По словам служащего, здание принадлежало гильдии суконщиков с 1542 года и перешло в собственность корпорации во времена правления Генриха Восьмого. Перед тем его владельцем был Томас Кромвель, граф Эссекс, королевский советник, которого казнили по приказу Генриха, обвинив в заговоре, распространении слухов о королевской импотенции и в том, что советник устроил неудачный четвертый брак Генриха с весьма непривлекательной Анной Клевской. Минули столетия, после Второй мировой уцелела лишь половина здания, но его тщательно отреставрировали.

— Наша гильдия была основана в 1180 году, — с нарочитой гордостью произнес сэр Уинстон, — пусть официально считается, что год ее основания — 1361-й. — Он поднял голову и ударил себя кулаком в грудь.

— В 1438 году «Дрейперс» стала первой английской корпорацией, получившей собственный герб, — подхватил молодой человек.

— Но это не мешало нам заниматься своим делом, — прошептал на ухо Чарльзу сэр Уинстон.

В сопровождении молодого человека, взявшего на себя функции гида, сэр Уинстон повел Чарльза на второй этаж. Там он показал ему несколько помещений.

— Самый известный и красивый — это Зал Ливрей, — заметил молодой человек, — салон, где проводились роскошные балы, стены украшены портретами королей, и всюду стоят позолоченные колонны.

Проведя гостей на балкон над залом, молодой человек их оставил. В стене здесь имелась потайная дверь, открывшаяся от одного прикосновения старика. Чарльз обнаружил, что перед ним находится помещение офиса. Он произнес:

— Ну, как вам это нравится? Сплошные тайные ходы.

Сэр Уинстон вошел в это небольшое помещение и жестом пригласил Чарльза следовать за ним. Тут стоял стол из красного дерева с двумя стульями, были также встроенный телевизор и небольшая коллекция книг на полке. Сэр Уинстон тут же вышел, сказав, что сейчас вернется. На несколько секунд стало темно, затем включился телевизор. Чарльз удивился и даже сел. В горле стоял ком.

— Чарльз, дорогой мой мальчик! — В динамиках, расположенных по обе стороны телевизора, зазвучал знакомый голос деда. — Если ты смотришь эту запись, значит, время пришло и ты прошел через все ловушки, которые я расставил для тебя на пути инициации, надо признаться, простом и по-детски наивном. Я всегда любил тебя больше всех на свете, и рад, что ты стал именно тем, кем стал. С другой стороны, если ты смотришь это видео, значит, мой добрый друг Дрейпер уже обрушил на тебя информацию о невероятном заговоре. Все это взвалил на тебя я, и наверняка ты уже начал сомневаться во мне. Я рад, что первым афоризмом, с которым я тебя познакомил, был афоризм Рене Декарта «Я сомневаюсь, следовательно, я существую». Зерно сомнения, которое мы с твоим отцом посеяли в тебе, сделало тебя выдающимся интеллектуалом. Как я говорил тебе тогда, любая информация, попадающая тебе в руки, должна быть просеяна сквозь фильтр твоего собственного сознания, но теперь я предлагаю тебя отринуть сомнения и внимательно выслушать моего доброго друга. Сейчас я прошу у тебя немного веры. Оставляю тебя с наилучшими пожеланиями, мое дорогое дитя. И не забывай: хлеб — это жизнь.