Два дня, оставшиеся до возвращения охотника, принц истратил с большой пользой. Писарь заставы изготовил «полезному магу» неплохую карту северных земель, с указанием рек и болот, троп, крупных поселений, народностей настоящих и выдуманных, общеизвестных чудес – типа того же Белого бора с его медведем. Все красочно, подробно. Женщины торопливо вывязали по мерке носки, тонкие перчатки и душегрейки из чистейшего пуха: «застудится, непривычный он». Скорняк скроил тулупчик, презрительно кривясь на легкую эльфийскую куртку. Один из охотников подобрал в своих запасах сапоги оленьего меха, обычные для людей льда. В общем, собрали в путь, как родного. Даже собаки не лаяли и смотрели на чужака покровительственно, оценив общий настрой.

Местный воевода разглядел зорким оком поболее – и мудро истопил для мага баньку. Там, дойдя до сияющей чистоты тела и парящей легкости духа, Лоэль изложил опытному леснийцу историю с женами. Надо отдать пожилому воину должное – он не смеялся. Принял к сведению и задумался.

– Одно скажу: ни к чему это тебя не обязывает, – начал он. – У них обычай такой, гостю – лучшее. Весной соберешься домой, вернешь с поклоном девок, только обеих одари чем подороже. В цене у них хорошая сталь, своей-то нет. Украшения с камнями – по той же причине. Ну и заклятия, каких шаманы-кайга не поют.

– Да не могу я так, – вздохнул принц. – Ради тепла и удобства зимовки жизнь ломать девушкам! Незнакомым, силой приведенным. Слово вождя – оно покрепче веревки, я ведь понимаю. Смолчат и будут делать вид, что рады. Мы, эльфы, фальшь чувствуем и болеем от этого.

– Ох, я и не сообразил, – вздохнул воевода, разлив в кружки пиво. – Так опять же, не беда. Поговори с девками. Они понятливые, против мужа слова не скажут. Поясни обеим сразу что и как. Мол, маг ты, и сила требует этой… тьфу ты, чистоты. Шаман их и тот не заспорит. Но из чума не гони! Это им позор и всему роду – обида от тебя. Вот еще что приметь, важное. Если лучших дадут – нужен ты им сильно. Как бы обман за добротой-то не припрятался. Они – кайга, не нашего разумения люди. Скрытные и темные. Говорят одно, делают иное, ведают третье, а шаман велит, так и по-четвертому сбудется. Не со зла, от несхожести.

– Спасибо, учту.

– Я с утра гонца отошлю к твоей родне-то, – решил воевода. – Север не любит неизвестности. Не возражаешь?

– Сам отпишу пару строк Жависэлю, наместнику Лирро. И еще для королевы, можно ему же отдать.

– Сделаем. – Воевода допил пиво и довольно крякнул. – У гномов я разок гостил, пробовал их темное. Ох и сильная штука! В зиму греет почище иных крепких настоек. Жаль, мало его производят, не увезти с собой. По цвету – чисто деготь и прямо тягучее. Зовется непонятно – то ли «запой», то ли «забой»… Кого бить-то?

– «Угольный забой», – рассмеялся принц. – Это шахта, где руду добывают.

Он дотянулся до сумки и порылся в ней, перебирая мелкие вещи. Перстни с заклятиями живого тепла, сберегающего в стужу, амулеты пути…

Печатка нашлась последней, на самом дне. Лоэль не удивился. Чем не пользуются, то и не держат под рукой. Воевода с любопытством следил за действиями гостя. Принц раздобыл небольшой кусок толстой кожи, нагрел перстень и выжег глубокий четкий след. Отдал воеводе.

– Получается, чтоб не даром бегал, – смущенно сообщил он. – У наместника Жависэля есть личный погреб. Пусть гонец попросит, по этому знаку выделят ему бочонок темного пива. Один, никак не больше, Жас крепко темное-то уважает и для себя бережет. Зато могут по доброте добавить пару емкостей красного, оно тоже ничего, подходящее в зиму. Пусть гонец попросит и проследит: пиво надо заклясть от мороза, иначе в пути погибнет.

– Ох, не простой ты маг, – задумался обрадованный воевода.

– Все эльфы не простые, нас слишком мало. Каждый может просить своих. – Лоэль опередил сомнение леснийца. – И самого наместника – тоже. Мы с ним дружны. Нас по-настоящему познакомила очень хорошая женщина, гнома Тафи, моя нареченная мама. Знаешь, воевода, давай допьем за нее – и на отдых. Хорошо у вас, но, увы, пора мне. Завтра ухожу.

Лесниец неперечливо кивнул, разлил и охотно выпил за первую королеву Иллора, понятия не имея, что речь именно о ней. Лоэль светло улыбнулся, словно баня и правда сняла с души тяжесть. И пошел отсыпаться перед дорогой.

Утром его разбудили до зари, вещи уже лежали в хрупких легоньких санях кайга. Старый охотник не только пел в лесу: он навестил родню, обжившуюся у самых границ Леснии. Привел упряжку собак, оставленных там на время. И впрямь собирался идти на юг, пешком через чужую землю, до самой долины эльфов, – прикинул Лоэль. Значит, и правда беда у них.

Крупные псы с холодными синими глазами волновались и просились в бег. Воевода последний раз напутствовал, призывая на мага благословение Рода. Воины слитно кивнули. Бабы дружно замахали руками, языкастые девки посоветовали ничего не отморозить, дворовые псы решились облаять из-за хозяйской спины крупных серьезных чужаков. Кайга высоким птичьим голосом окликнул собак и отпустил тормоз саней.

Лоэль последний раз махнул людям знакомой и привычной Леснии – и побежал за стариком-охотником. Двигаться по чистому неторному и пока мелкому снегу – сплошное удовольствие. Не бежишь – летишь. Ноги, вспомнив, что они вообще-то достались эльфу, пытаются не спотыкаться и находить ровные площадки, избегая ям и древесных корней. Охотник двигается быстро и сноровисто, но все же он человек пожилой. От него даже неопытный эльф не отстанет. В конце концов, основам отец учил, просто вспоминаются они медленно и постепенно. Но это приятно – думать о папе и его науке. Полезной – зря так небрежно обходил ее молодой и глупый маг, – покаянно вздохнул принц, ныряя под очередную тяжелую ветку.

Любить зиму, сидя в долине Рэлло, – это детская забава. Лоэль начинал подозревать, что кругом неправ и до весны скажет сотню раз спасибо воеводе и женщинам заставы. Потому что спасен ими заранее от несметного числа проблем. Он никогда не видел зимы! В родной долине холода – экзотика и редкость. А на юге Ронига и сам снег радость, праздник… Вот и выходит: перстни от обморожения – затея наивных южан. Здесь иной климат и иная зима. Сапоги, именуемые унтами, куда надежнее и удобнее. Да и тулуп хорош. Пока меховой наряд едет в санках, но тут и морозов нет. Впереди, Лоэль счастливо вздохнул, его первая настоящая зима. Он выживет, спасибо воеводе и его людям. И научится любить снега по-настоящему. Потому что он – один из детей Орильра, и не менее упрям, чем отец. От своего не отступится. Будет трудно и даже безнадежно, но это не повод говорить, что погода в чем-то виновата.

Псы бежали ровно и быстро, кайга иногда повизгивал на них, одобрительно посмеивался. Южный шаман попался очень удачный, думал он. Молодой: еще не накопил такой гордости, что и не подступиться. Сильный – гнуса прогнал, большое дело. И довольно ловкий. Бежит пока не особенно ладно, но уверенно втягивается в ритм. Учится, на советы не обижается, слушает старшего с должным почтением. До родного становища – шесть недель быстрого бега. И спешить надо, потому что от льдов навстречу идут черная ночь без просвета и ее спутница стужа. Они любят возводить снежные сугробы-чумы, заманивая гостей в сладкий сон. И уже не отпускают их в явь.