книге про метро! Или у Харуки Мураками! Помнишь «Страну Чудес без тормозов» Мураками? Там, где про два измерения?

– Да нет, в метро все как раз как обычно было сегодня, никакого второго измерения, – сказала Майка, которая не читала ни одну из перечисленных Агатой книг, – если бы ты ездила на нем, как все обычные люди, не стала бы всякие глупости говорить!

Она и сама не знала, зачем так настаивает на своей лжи, ведь ей так хотелось рассказать о Самбо! Ну и что, что рыжая – самый неподходящий для этого человек во Вселенной? Ведь совершенно очевидно, что даже если сон, который ей приснился с утра в метро, действительно просто сон, он очень точно передает содержание всех городских легенд и стоит того, чтобы поделиться им. Тем более что внезапно у Татьяны Олегович на ноге обнаружился точно такой же рисунок, как у татуированного, а значит, сон был с какой-то магической, странной примесью и все события могут быть связаны. Да, ей очень хотелось этим поделиться, и поверить в магию, и начать связывать одну ниточку с другой, и продолжить поиск родителей. Но она знала, что если даст себе волю, то уже никакой психолог на свете не сможет вернуть ее назад. С каждым разом откат из безумия в реальность давался ей все сложнее, а главное, все сложнее становилось себе объяснять, зачем возвращаться. Потому что едва они заговорили о метро, память атаковала Майку воспоминаниями: о лампах, мигающих под потолком качающегося вагона, о размытом отражении широкой спины в черных, слегка заиндевевших стеклах; о невразумительном бормотании машиниста из динамиков и звуке ее собственного имени, звучащего на этом фоне колоколом. О книжке Сартра и о книжке Кинга, о взгляде темных карих глаз и фалангах в ссадинах, оставленных зубами бог знает кого, бог знает где, фалангах в опояске тату и грязного лейкопластыря, о глубоком низком голосе, а главное – о доброте, об этой странненькой доброте, перетекающей из души в душу, вызывающей такую тягу ко всему этому, такое нездоровое чувство собственничества и одновременно раздражения, словно фитиль ее сердца подпалили и теперь он горел ярким пламенем.

– На самом деле, – сказала она не без усилия, – кое-что странное в метро сегодня все-таки произошло.

Агата подняла на нее взгляд своих прозрачных голубых глаз, и Майка поняла, что надо извиниться.

– Прости, я не хотела грубить, я просто… просто не знала, как рассказать тебе… что… сегодня и правда произошло что-то странное. Ты, наверное, подумаешь, что я сошла с ума. Дело в том, что… понимаешь, с тех пор как папа с мамой пропали, я боюсь сойти с ума, и я порой не знаю, что правда, а что нет…

– Майка, иди сюда! – Агата увела ее из душевой в раздевалку, усадила на лавку перед шкафчиками, открыла и протянула бутылку воды, видимо, нацеженной из скважин в Швейцарских Альпах. – Сядь, успокойся. После того что было на кортах сегодня, а там были вороны, которые… эм… превратились в людей и обратно, – давай только не будем врать себе, ведь так оно и было, – я готова поверить во все что угодно. Говори, рассказывай как есть.

– Короче, сегодня утром в метро… – Майка отпила воды. – У, какая вкусная, спасибо! Короче, было очень холодно, как обычно в последнее время в метро, но холод там ненормальный, странный, как туман, который тебя сбивает, затягивает. На перегоне до Новых Черемушек я, кажется, заснула, и мне приснился сон, в котором был человек, молодой человек… – Она немного покраснела. – Он сказал, что я могу попытаться найти родителей. Сказал, что просто надо искать и не сдаваться. У него еще была такая татушка на шее, знаешь, из листьев, стрел, браслетов…

– Стоп-стоп, листьев, стрел, браслетов? А на ноге у блондинки не такая же?

– Да, прикинь, точно такая же есть у блондинки, один в один. Я не знаю, что это, но у меня ощущение, что они как будто знают, что ли, друг друга, потому что блондинка кинула в меня мячом и… – Майка подняла глаза на рыжую – не смеется ли она? – но та смотрела вполне серьезно. – Мне показалось, она как будто мои мысли считала, как будто поняла, что я с ним сегодня виделась!

– Она какая-то волшебная, да, – кивнула Агата, – у меня тоже бывает ощущение, что у нее есть суперспособности. Это, кстати, хорошо объяснило бы, почему она играет в теннис, как Макинрой.

Рыжая встала с лавки, открыла свой металлический ящичек, вытащила из косметички несколько кремов, выбрала какой-то один, зеленоватый, и стала наносить его на свое и без того безукоризненное тело.

– Блин, она же невероятная, да? – Майка покачала головой, сбросила полотенце, потянулась к сумке, натянула на себя трусики, лифчик и джинсы. – Все эти точные элегантные удары… Она, вообще, была очень странная сегодня, спросила меня, знаю ли я легенду о фазане и охотнике, оставила свои часы на лавке. Ты знаешь легенду о фазане и охотнике?

– Я знаю детскую фразочку для запоминания цветов: каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

– Ну вот и я тоже! – проговорила Майка, натягивая на себя кофту, которую подарила мама.

– Неужели есть еще какая-то легенда? Надо будет погуглить. И эти их часы безумные тоже.

Агата потянулась к полке своего ящичка и разом смахнула в зеленую сумку со спортивным снаряжением все свои шампуни, кремы и несколько щеток для волос. Господи, сколько же денег в месяц ей дают родители?

– Часы похожи на компас. – Майка отвела глаза от всего этого богатства не без усилий и покачала головой. – Но это не совсем компас. Часы есть у них у всех, а значит, они как-то связаны. Кстати, по-моему, у татуированного тоже были такие часы.

– А что, если они все состоят в какой-нибудь одной секте, где их учат всякой там черной магии? – Глаза Агаты загорелись. – Или проникновению в чужие сны, или превращению в ворон и обратно? Вот это было бы интересно! Кстати, а может быть, этот твой молодой человек из сна тоже когда-то был в секте и просто откололся?

– Или… – Майка чуть помедлила, прежде чем поднять глаза на рыжую: догадка опалила ей сердце. – Или все гораздо проще, и эти часы – просто навигатор, чтобы ориентироваться в новом, меняющемся мире. А значит – подумай! – если кто-то изобрел навигатор, он что-то знает про то, как Уроборос функционирует и влияет на нашу планету.

Где-то снаружи раздался странный звук, будто лестница скрипнула под чьими-то шагами. Не сговариваясь, девочки подскочили и уставились на дверь раздевалки, которая