очень глубокий сон. Разбудить его не получится, надо ждать. Но я уловил ауру его магии…

— И что?

— Хозяин, — помолчав, спросил Умник. — Вы решили завести еще одного менталиста?

— Он менталист? — резко спросил я.

— Не могу сказать точно. Я чувствую зло.

— Спасибо, Умник. Я разберусь. Если узнаешь что-то еще, скажи мне.

— Хорошо, хозяин!

Голос Умника исчез из моего сознания.

Еще один демон-менталист?

Да нет, ерунда!

Откуда ему взяться в аномалии Смерти?

Хотя…

Гипнозом тоже можно убивать. Получалось же это у Умника.

На минуту мне захотелось просто вышвырнуть сущность демона Смерти из своего сознания. Выбросить вместе с непроницаемой оболочкой, которой он себя окружил.

Но я не был уверен, что это его точно убьет.

Если демон Смерти останется без моего контроля и выживет — он натворит кучу бед. Похождения князя Барятинского на их фоне покажутся детской шалостью.

Кроме того, у меня были вопросы к демону. Много вопросов!

* * *

— Доброго дня, господин!

Седой пастух почтительно поклонился мне, комкая в кулаке мятую кепку. Кожа на его морщинистом лице потемнела от солнца и грязи. Пастух был одет в грязный пиджак с оторванным карманом и закатанными до локтей рукавами, а широкие штаны с оттянутыми коленями заправил в растоптанные сапоги.

Я давно привык к тому трепету, который ликторы вызывают среди простых людей. Каждый из нас обладал властью, которая казалась этим людям немыслимой.

Я мог не только закрывать аномалии. Но и вытащить за шкирку из дома дворянина или даже князя, который на свою беду решил связаться с демонами.

И вытаскивал, и казнил прямо у порога. Суда не требовалось, и приговор приводился в исполнение немедленно.

Я кивнул пастуху.

— Здорово, дядя! Подскажи — что это за деревня?

— Пчелиная Дача, господин! — ничуть не удивившись, ответил пастух.

Я бы на его месте удивился.

Судите сами — выходит из леса человек и спрашивает, куда он попал. Нечасто такое бывает.

Пчелиная Дача — забавное название.

— Разводите пчел?

— Господин барон Тимирязев держит несколько больших пасек. А нам запретил. Не хочет, чтобы мы свой мед на ярмарки возили. Да и дирижабли над деревней летают, пугают пчел.

Пастух мотнул головой в сторону леса, над которым темной точкой виднелась летающая штуковина.

Я догадался, что пастух говорит о ней.

Дирижабль, надо же!

— Часто они тут летают?

— Когда три раза в день, когда четыре. То в Столицу, то из Столицы.

— Есть в деревне трактир? Как он называется?

— «Пчелка», господин! Дойдите до церкви, а трактир будет напротив, на площади. Двухэтажное такое здание.

Из уцелевшего кармана на пиджаке пастуха донесся еле слышный человеческий голос, похожий на комариный писк.

— Что там у тебя?

— Радио, господин!

Пастух достал из кармана маленькую темную коробочку. Коробка была расколота и стянута медными проволочками, чтобы не развалилась.

Голос доносился из нее.

Я понял, что это какое-то устройство для связи. И сразу распознал магию Природы, на которой оно работало.

Магическое устройство в кармане пастуха? Невероятно!

Что же произошло с миром?

Когда это успело произойти?

И как?

Вряд ли пастух мне что-то объяснит. Ответы надо искать дальше.

Кивком поблагодарив пастуха, я направился к деревне. Но тут же остановился.

— Скажи, почему ты называешь меня господином?

Пастух удивленно приоткрыл рот.

— Но ведь вы идете оттуда!

Он кивнул в сторону леса.

— И что?

— Там эти… номалии. Только господа могут входить в них. Простые люди в этот лес не ходят.

— А лесом тоже владеет барон Тимирязев? — спросил я.

— Лес казенный, — удивленно ответил пастух. — А господин барон его охраняет.

Ага. Еще крупица информации.

— Ясно.

Я снова кивнул пастуху и широким шагом направился к деревне с забавным названием Пчелиная Дача. Отойдя немного, оглянулся.

Пастух смотрел мне вслед, по-прежнему комкая кепку в мозолистом кулаке.

* * *

Дорога пересекла поле и превратилась в деревенскую улочку, зажатую между симпатичными заборчиками из деревянного штакетника. За заборами виднелись крепкие дома в три окна. Друг от друга они отличались только цветом, в который были окрашены стены.

Огороды красовались ровными грядками, на которых зеленел лук и морковная ботва. Узловатые яблони прятали в густых листьях крепкие зеленые яблоки. Белели наличники вокруг окон.

Домики напоминали уютные пчелиные ульи. Только вместо пчел в них жили люди. Простые и работящие, словно пчелы.

Улочка привела меня к площади, на которой стоял трактир.

Хорошее здание, основательное! Не кособокая халупа, в которой можно рассчитывать только на кружку разбавленного пива.

Первый этаж трактира заботливо обложили красным кирпичом. В широких окнах поблескивали пыльные стекла. Второй этаж остался бревенчатым, над ним нависала плоская шиферная крыша.

К боковой стене трактира тоже примыкал огород. Видно, трактирщик и жил в своем заведении.

Или трактирщица?

Посреди грядок торчал водопроводный кран, а над краном склонилась молодая девушка в белом ситцевом платье.

Она сердито дергала вентиль, но не могла выжать из крана даже каплю воды. Возле босых ног девушки стояли два пустых ведра.

— Привет! — улыбнулся я.

Девчонка была симпатичной.

Быстрый взгляд серых глаз задержался на моей запыленной одежде. Ничего не ответив, девушка гордо вскинула упрямый подбородок, отвернулась и продолжила борьбу с краном.

Ишь, какая!

Я усмехнулся и поднялся на широкое крыльцо.

На крыльце лежала лохматая собака. Под ее брюхом копошились щенки, смешно тыкаясь