Я слушала журналиста и не понимала, почему ему сразу не пришло в голову, что Булатов винил в своей смерти Аристотеля. Стоило ему взглянуть на недописанную, смятую и брошенную мимо мусорного ведра записку Никиного отца, как его посетила мысль насчет моего Ариши.

— Антон, а ты уже разыскал Сашку Заломного?

— Пока нет. Говорят, Коля Рудин с ним поддерживает связь, но Коли сейчас нет в Горовске. Он на днях с курорта вернется… Знаешь, Полина, я все же хотел вернуться к Хазарову.

— Не волнуйся, он не останется безнаказанным. Для начала надо насобирать о Хазарове и, разумеется, об Аристотеле как можно больше информации.

— Хорошо, я этим займусь. А что будешь делать ты? — поинтересовался Ярцев так, будто он выдал мне солидный аванс и считал своим долгом узнать, как я его буду отрабатывать.

— На данном этапе — тоже собирать сведения об этих людях. В этом деле спешить не стоит.

— Тогда я пойду.

— Я тебя провожу.

Когда мы спустились на первый этаж и подошли к двери, я напомнила:

— Антон, не забудь мне прислать информацию о Михайлове.

— Могла бы и не повторять, я склерозом пока не страдаю. — Ярцев взялся за ручку входной двери.

Едва я проводила своего одноклассника, как в кармане моих джинсов завибрировал мобильник. Достав его, я увидела на дисплее Аришину фотографию и ответила:

— Алло!

— Так, Полетт, слушай сюда, — негромко, но внушительно произнес дедуля, — я скоро приеду, но не один, а с очень хорошим человеком.

— Ариша, а не поздновато ли для гостей?

— Нормально. Тем более что у тебя завтра день рождения…

— Что? — опешила я.

— Не перебивай, а слушай вводную. Я сказал, что у моей единственной дочери, то есть у тебя, Полетт, есть… физический недостаток, какой именно, я не успел придумать. Так что тебе придется развить эту тему самой. Предупреждаю сразу — глухота не годится, поскольку гость будет играть для тебя на скрипке.

— Играть для меня? Зачем? — Я растерялась. — Ариша, что ты задумал?

— Полетт, нет времени что-либо объяснять. Просто сделай так, как я тебя прошу. Слушай, а может, тебе сымитировать горб? — предложил дед. — Да, по-моему, это не плохая идея! А главное — не так уж сложна в исполнении.

— Это отвратительнейшая идея! — возразила я.

— Придумай что-нибудь получше, если сможешь, — Ариша проявил великодушие, не став настаивать на своем, — только не слишком с этим затягивай. Мы приедем примерно через час. Все, я отключаюсь.

Ну, Ариша, удивил так удивил! Что же послужило толчком для такого замысловатого скачка его фантазии? Осознав, что мне этого оперативно не разгадать, я озаботилась вопросом, как же мне себя… изуродовать? Ответ пришел сам собой, когда я взглянула в окно — напротив нас жили мать и сын Ромашкины. Полгода назад Александру Владимировну парализовало, и она стала передвигаться по дому в инвалидном кресле.

Минут через пять я уже звонила к соседям.

— Полина? Какая приятная неожиданность! — Вадим посторонился, впуская меня в дом. — Ты ко мне или к матушке?

— Даже не знаю… Дело в том, что мне нужно инвалидное кресло, — за неимением времени я прыгнула с места в карьер.

Реакция Ромашкина оказалась непредсказуемой.

— Полина, крепись! — Сосед участливо взял меня за руку. — Я знаю, как неожиданно это случается и как меняет жизнь. Проходи, я сейчас напишу, в какую фирму тебе следует обратиться…

— Вадим, ты меня неправильно понял. Кресло нужно срочно.

— Я понимаю, Аристарх Владиленович не сможет долго лежать в постели, он ведь привык к активному образу жизни. Но ты не беспокойся, там всегда есть в наличии большой ассортимент кресел, а главное — можно поменять товар, если вдруг он не подойдет. Например, мою матушку устроило только третье кресло…

— Вадим, а чем она сейчас занимается? — поинтересовалась я.

— Спит.

— То есть Александре Владимировне кресло до утра не понадобится? — уточнила я.

— Трудно сказать… Погоди, ты что, пришла к нам за маминым креслом? — наконец-то догадался Ромашкин.

— Именно так, — подтвердила я, испытывая некоторую неловкость.

— Прости, но я боюсь, что оно не подойдет для Аристарха Владиленовича. У них разный рост, разная весовая категория…

— Понимаешь, я прошу кресло не для своего деда.

— А для кого? — спросил Вадим.

Я не знала, как объяснить ему Аришину причуду, поэтому попросила:

— Просто дай мне кресло напрокат на несколько часов, если это, конечно, возможно. Если «нет», то так и скажи. Я не обижусь.

— Нет, — отрезал Ромашкин.

— Ладно, тогда я пойду. — Я уже повернулась к двери, как вдруг услышала в глубине дома женский голос, заставивший меня задержаться.

— Вадим, сынок, разве так можно? Если Полина решилась обратиться к нам с такой неординарной просьбой, — голос тети Шуры звучал все ближе и ближе, — значит, на то имеются веские причины. Почему бы нам не пойти ей навстречу? Соседи должны помогать друг другу. Здравствуй, Полиночка!

— Добрый вечер, Александра Владимировна! — кивнула я пожилой женщине, въехавшей в прихожую на инвалидном кресле с автоматическим управлением.

— Мама, так ты все слышала? А я думал, что ты уже спишь.

— Как видишь, нет. — Ромашкина подъехала поближе к сыну. — Вадик, отнеси меня в мою комнату.

— Но, мама, — запротестовал тот, — кресло может тебе понадобиться… Ты ведь зачастую не спишь по ночам.

Пожилая женщина сдернула со своих ног плед и подала руку сыну. Вадим не осмелился больше перечить матери, подхватил ее на руки и понес в комнату. Я дождалась, когда он вернется, попросила дать мне краткую инструкцию по эксплуатации кресла, и, пообещав вернуть его не позже завтрашнего утра, выкатила свой трофей на улицу.

* * *

Услышав лязг дверного замка, я нажала на кнопку, расположенную на правом подлокотнике, и поехала в прихожую. Дед на мгновенье остолбенел, увидев меня в инвалидном кресле, но быстро совладал с собой. Легким кивком головы он дал мне понять, что я справилась с его заданием на «отлично».

— Это моя дочка Полина, — представил меня Ариша плохо одетому человеку лет шестидесяти — шестидесяти пяти. — А это — величайший музыкант нашего времени Семен Полетаев!

Я запоздало заметила в руках визитера обшарпанный футляр для скрипки, растянула рот в широчайшей улыбке и произнесла дежурную фразу:

— Очень приятно!

— Взаимно, — поклонился скрипач, явно польщенный представлением.

— Семен, ты не тушуйся, — Ариша похлопал по плечу гостя, несмело топчущегося у порога. Он явно не хотел разуваться, но и проходить дальше порога в грязных, сильно поношенных ботинках тоже не решался. — У нас все просто. А главное — здесь любят живую музыку.