Несколько секунд в подвале было так тихо, что если бы иголка вдруг упала в большой стог сена, то они услышали бы. Ни больше ни меньше.

Наконец доктор Проктор мрачно кивнул:

— Конец света. Как раз о конце света и ходили тогда слухи.

— Да-да, — сказал Булле. — Давайте посмотрим на это с хорошей стороны. Если бы нам не грозил конец света, как бы мы могли спасти от него мир? Разве не так?

— Уфф, — вздохнул Проктор. Он выглянул из подвала и увидел, что уже стемнело. — Все это звучит так неприятно, что мне кажется, пора нам отправиться на кухню и приготовить карамельный пудинг.

А в это время перед дворцом — большим желтым каменным зданием в центре Осло — один из двух часовых настороженно оглядел просторную, покрытую снегом площадь.

— Эй, Гуннар, ты, поди, тоже слыхал? — спросил он и подкрутил торчащий вверх ус.

— Чего-чего, Ролф? — отозвался его напарник и пригладил свисающие усы.

— Слышь, вроде кто-то прошел мимо нас.

— Ничего не видать, — сказал Усы-Вниз и уставился в темноту. Потом повернулся к фасаду, где светилось одно-единственное окно. — Ну, это всяко не сам король, вон он все сидит и сидит там над своим кроссвордом.

— Глянь-ка! — сказал Усы-Вверх.

Усы-Вниз повернулся. Его напарник показал что-то на снегу. Усы-Вниз снял с головы черную форменную шляпу с нелепым плюмажем и наклонился.

— Это следы вроде как собаки, — сказал он.

— Собаки, которая давненько не стригла ногти, — добавил Усы-Вверх.

— И ходит вроде как на двух ногах, — сказал Усы-Вниз.

— Да-да, — сказал Усы-Вниз и зевнул. — Странные нынче пошли собаки.

— Извиняйть.

Двое часовых подняли взгляд.

Перед ними стоял высокий блондин с большим напомаженным чубом, одетый в нечто наподобие адмиральского мундира. Позади него виднелся большой фургон с надписью «МАЙОРСТУА.[6]Перевозка грузов».

— Да?

— Я есть выигрывать референдум.

— Вот как?

— Я — новый вождь. Не будете ли вы так любезен сказать король, что пора собирать вещичка. И может быть, вы помогать носить мое имуществ во дворец, да?

Поздний вечер, но на кухне доктора Проктора съедено не больше половины карамельного пудинга. Вечер для карамельного пудинга выдался не самый подходящий. Потому что вкус пудинга как бы не становится лучше, когда надо срочно придумать, как предотвратить конец света.

За столом царила тишина. Доктор Проктор, Лисе и Булле к этому времени уже, как положено, потерли свои подбородки, произнесли «гм», «мм», «э-э» и другие звуки, под которые хорошо думается и которые к тому же можно произносить, не открывая рта.

И вот — наконец-то — доктор Проктор дважды сказал «именно» и еще «конечно», как будто уговорил сам себя. Потом выпрямился на стуле и посмотрел на Булле и Лисе:

— Прежде всего мы должны выяснить, как люди попадают под действие гипноза, чтобы нас самих не загипнотизировали.

— Но как мы это сделаем? — спросила Лисе.

— Надо подойти к вопросу по-научному, — сказал профессор. — Сначала составим список тех, кто, как мы знаем, подвергся гипнозу, и выясним, что у них общего. После этого составим список тех, кто не подвергся гипнозу, и выясним, что у них общего. И то, что окажется общим для загипнотизированных, но отсутствует у тех, кто не загипнотизирован, и будет причиной гипноза. Понятно?

— Конечно, — кивнул Булле.

Лисе несколько раз повторила про себя длинную фразу доктора Проктора.

— Думаю, что да, — осторожно сказала она. — Но чтобы быть совершенно уверенной, я прошу тебя, Булле, объяснить мне.

— Э-э… А-а… — промямлил Булле. — Ну… Очевидно, что… Может быть, лучше вы, доктор Проктор?

— Хорошо. Давайте допустим, что все, кто говорит «скофейник» вместо «кофейник», пили молоко на этой неделе. И допустим, что те, кто говорит «кофейник», не пили молока…

— Таким образом, в молоке было что-то гипнотизирующее, — сказала Лисе.

— Именно, — подтвердил доктор Проктор. — Вот это и значит подойти к вопросу по-научному.

— Тик-в-тик по-научному, — сказал Булле и подтолкнул тарелку с карамельным пудингом поближе к Перри, но паук не проявил к пудингу ни малейшего интереса.

— Если считать, что большинство людей говорят неправильно, проще составить список тех, кто говорит правильно, — сказал профессор.

— Это мы трое, — сказала Лисе. — И фрекен Стробе.

— И Гальваниус, — добавил Булле.

— Все верно, — сказал доктор Проктор. — А что еще общего у нас пятерых, кроме того, что мы не говорим неправильно?

Они задумались.

— Мы не курим, не выпиваем и не лжем, — сказал Булле.

Лисе и доктор Проктор выразительно посмотрели на него.

— Мы не курим и не выпиваем, — поправился Булле.

— Иногда я могу выкурить сигару, — признался доктор Проктор. — Или выпить бокал красного вина.

— Карамельный пудинг! — воскликнул Булле. — Я прекрасно помню, как фрекен Стробе сказала, что любит карамельный пудинг.

— Но мы не знаем, любит ли его Гальваниус, — заметила Лисе. — Это проблема. Мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он странный.

— Подождите, — выпалил Булле. — Доктор, когда мы рассказали, что Гальваниус заснул прямо на уроке, вы сказали, что он необычная личность. Так вы с ним знакомы?

— Мы с ним в одно время учились в Париже.

Я на химическом, он на биологическом. Но это все дело давнее, что прошлое ворошить…

— Выкладывайте! — закричал Булле. — Что с ним произошло тогда?

— Он как-то по глупости взял кое-что с моей полки в нашем общем холодильнике. Продолжать?

— Нет! — хором сказали Лисе и Булле.

Доктор Проктор вздохнул.

— Грегор выпил из моего кувшина, он думал, что это апельсиновый сок, но в действительности это был Эликсир силы, который я тогда изобрел.

— Эликсир силы! — воскликнул Булле. — Роскошно! Что вы туда намешали?

— Ничего особенного. Это была смесь вытяжек из тел разных животных. — Доктор Проктор прикрыл глаза и стал загибать пальцы. — Так… из тела тигровой акульей мыши, лемминга норвежского типа «А» и… да, еще находящейся на грани истребления лягушки-носорога. Я добавил также анаболоидных астериодов. И наконец, еще сверхжгучего мексиканского громового перца.