— Держи. Откроешь и пойдешь вперед. Главное, ничего не бойся, — проинструктировала я коллегу. — На руки капни, если не брезгуешь.

Не побрезговал. Небрежно снял куртку, измазал руки кровью и бодро зашел в подъезд. А я осталась. Зажмурилась и следовала за его сердцем, смотрела его глазами. Перерожденная пока не высовывалась, но ветер ее силы затаился, выжидая. Вынув из кармана рюкзака амулет, я зажала его в одном кулаке, а зелье — в другом. Мне нужна пара секунд, чтобы успеть, лишь бы точно знать место и отвлечь нежить…

— На первом этаже никого, — Стёпа выглянул из открытого окна. — Дальше?

— Иди сразу на пятый, — посоветовала я напряженно.

Интересно, чует ли она скрытую силу — и меня в «засаде»?.. Или поведется на шлейф моей силы от коллеги? О перерожденных мы знаем слишком мало.

Стёпа поднялся наверх. Обшарпанный подъезд, потрескавшаяся зеленая краска, облезлая штукатурка, грязная лестница, отсутствующие двери, безлюдные квартиры, заваленные рухлядью… Пятый этаж. Воздух, завибрировавший от напряжения, вихри силы из дверного проема слева… Ругнувшись про себя, я побежала по газонам вдоль дома. Окна этой однокомнатной квартиры выходят на противоположную сторону.

— Мар! — разнеслось над «аттракционном» удивленное. — Тут мумии!

Конечно, а чему еще там быть… Ведьма, умершая не своей смертью, мумифицируется. Значит, Циклопу не повезло, и он еще жив… Я перемахнула через замаскированную могилу и едва не угодила во вторую. Наступила на что-то скрипнувшее, но высунувшаяся из «могилы» облезлая «рука» схватила воздух.

— Ма… — и Стёпа поперхнулся. И замолчал.

Замерев у угла дома, я ритмично сосчитала до десяти, прислушиваясь к повышенному пульсу своего спутника, и кинула амулет на землю, превращая его в длинную, узкую подушку. Кто-то по старинке летал на метле, но я предпочитала более удобный транспорт. Оседлала подушку, оттолкнулась от земли и взлетела, огибая дом. Из нужного окна валил черный дым. Перевоплощается и поглощена «едой». Отлично.

Спрыгнуть на подоконник, откупорить бутыль и метнуть в перерожденную — дело двух секунд. Заваленная обломками мебели пыльная комната, а вместо двухвостой собаки — костлявая красноглазая тень над распростёртым телом. Стёпа лежал на полу, из его носа текла кровь, и перерожденная, чадя тьмой, приникла к ней, слизывая раздвоенным языком каждую каплю в поисках силы, которой нет. С рук слизала, смогла сменить облик — и хватит. Из пузырька вырвался золотой ветер, обволакивая черную фигуру. Да, хватит.

Перерожденная завыла, расплываясь. Я спрыгнула с подоконника, осторожно обходя ее, подбираясь к пузырьку и сжимая пробку. Красноглазая, отпихнув жертву, с рычанием метнулась ко мне. Лицо безобразно пузырилось, «лопаясь» и расползаясь старой тканью, костлявое тело дымило, распадаясь клочьями черного тумана. Я попятилась, не сводя с нее взгляда. Золотой ветер, вгрызаясь в нежить, высасывал из нее остатки сил, сиял сотнями солнечных искр. И неожиданно очнулся Стёпа.

Сев, коллега узрел перерожденную, чертыхнулся и торопливо отполз. Пузырек, подвернувшийся под его окровавленную руку, звеня, покатился в сторону. Нежить разочарованно завыла и заметалась между нами.

— Стёп, найди бутылку! — я закатала левый рукав свитера. — Лови! — и кинула ему пробку. — Ее надо закрыть, и чем быстрее, тем лучше! Шевелись!

И пережала вену на левом локтевом сгибе. Побуду для разнообразия сыром, да. Раз, два… Серебристо-черное Пламя охватило мой локоть, рассыпая искры, и перерожденная разом потеряла интерес и к коллеге, и даже к вихрю. Перед ней стояла не просто ведьма с «углем», а Верховная с Пламенем. Бездна мощи. И она ухитрилась собраться, перебарывая действия зелья, обретая очертания. Тварь, сильнее беса, забери ее тьма…

— Стёп, быстрее! — я одним движением руки остановила отвлекающее его кровотечение, замедлила сумасшедший сердечный ритм, понизила уровень адреналина. Спокойствие, только спокойствие…

Мой спутник живо зашуршал в обломках мебели, гремя одноногими табуретками, поднимая клубы пыли и штукатурки, беспрерывно чихая. А я отступала, удерживая свое Пламя, к окну. Там подушка.

«Транспорт» сам подвернулся под ноги, и я взмыла к потолку. Чтобы увидеть невероятное. Тварь начала расти — шипя и сужаясь, вытягивалась, удлиняла руки. В глазах без зрачков бушевал багровый огонь, а черный язык затрепетал как у готовой «выстрелить» ящерицы. А коллега нашел пузырек и замер, зачарованно уставившись на меня, в одной руке крышка, в другой — бутылка.

— Стёпа!.. — рявкнула я сверху. — Крышка!..

Он вздрогнул, уставился на свои руки и закрыл пузырек.

— А теперь бросай! В сторону бросай и отходи!

Бутылек покатился по полу, и вшитое в крышку заклятье сработало на совесть. Золотые искры потянулись к ней, как пыль к включенному пылесосу, одна за одной, рассеивая воющую перерожденную, увлекая за собой клочьями тумана. Я посчитала до десяти, снизилась и спрыгнула на пол, подходя к пузырьку, в котором вновь закрутился золотой вихрь. И выдохнула, расслабляясь. Всё. Почти всё.

— Стёп, где мумии? — я превратила подушку в амулет и спрятала его в карман.

— А-а-а? — отозвался он растерянно, глядя, как я поднимаю бутылек. — Там…

Я вынула из кармана джинсов носовой платок, шепнула наговор и, походя, сунула его коллеге в руку.

— Вытрись.

Заодно и память… размою. Стереть — не сотру, но смазать четкую картинку, чтобы кошмары не мучали и лишние вопросы не одолевали…

Мумии нашлись там, где прежде была кухня. Крохотная комнатка три на четыре шага, старая газовая труба и проржавевшая плита, остатки стола и перевернутый цветочный горшок на подоконнике. Одна мумия сидела, прислонившись к стене, в ритуальном кругу, а вторая — напротив, в углу у ржавой плиты, в подтеках крови. Колдуны, насколько я знаю, не мумифицируются, то есть мы имеем двух ведьм… причем знакомых. На первой — рваные джинсы и спортивная толстовка, на второй — серое платье в пятнах крови, с лохмотьями длинного подола. Но узнавала я не по одежде.

Я быстро считала остаточные биоритмы каждой, вспоминая звучание замолчавших сердец. Первая — из Круга, понаблюдать приехала, а вот вторая… Я присела, невольно расправляя клочья серого подола. А вот вторая, если Химера права… Медуза. Носительница одного из защитников. Где только спрятала?.. Я обыскала мумию, но ни амулетов, ничего подозрительного не нашла. И встала, озираясь. В принципе амулеты на ней и не должны быть, правилами ритуалов они не допускались, однако…

— Мар, что ищешь? Не это?

Я обернулась. Стёпа стоял в дверном проеме, держа в руке горсть амулетов. Нос распухший, глаза лихорадочные и воспаленные, джинсы с майкой в грязи и крови, но держится бордо.

— Сюда положи, — я указала на подоконник. — И ничего ведьмовского больше не бери, на наших амулетах встречаются проклятья. И… подойди. Осмотрю.

Проклятья, к счастью, не нашлось, как и внутренних повреждений. Разбитый нос и слабость от потери крови — легко отделался. А вот нужный амулет — вернее, нужный символ на амулете, — обнаружился. Я внимательно изучила тяжелое старинное кольцо с потрескавшимся черным камнем. С виду — обычные трещины, но я наизусть знала каждую. И на душе стало легче. Да, еще Циклоп и остальная банда Ехидны… но первый шаг по нужной тропе сделан.