В области финансовой политики Павел придерживался мнения, что доходы государства принадлежат государству, а не государю лично. Однако в этой сфере его деятельность не была успешной. Не обладая серьезными знаниями в области финансов, он втянул Россию в ряд сомнительных операций с европейскими банками, а колоссальные расходы на армию и войну довершили дело. К моменту смерти императора, по свидетельству современника, в казне оставалось 14 000 рублей.

И всех мероприятий Павла в области внутренней политики преобразования в военной сфере носили наиболее продуманный характер. И это не случайно. Всю свою жизнь до вступления на престол, живя затворником в Гатчине, он занимался военным делом. Придя к власти, он рассматривал государство как большую Гатчину, насаждая культ муштры и прусские военные порядки. Реформа началась с введения новой формы, полностью копировавшей прусскую: длинный мундир, чулки и черные лаковые башмаки, голова должна быть напудрена, коса – пределенной длины. Офицерам выдали палки с костяными набалдашниками для наказания провинившихся солдат. В декабре 1796 года появился указ, требовавший обучения солдат шагистике. Он копировал прусский устав 1760 года, поэтому боевой военный опыт, накопленный в эпоху Екатерины, в нем не нашел отражения. Появилось и еще несколько подобных указов для отдельных родов войск. Современный военный историк отмечал: «Павел, приступив к искоренению пороков русской армии, не смог отделить дельное от ложного. Боевая практика была несовместима с опереточным обмундированием, которое не выдерживало дождя и ночлега под открытым небом. Военно-балетные па, разучиваемые на плацу, не годились при отражении атак визжащих от ярости янычар, при штурме крепостных стен, в столкновениях с решительной французской пехотой. Павел вместе с водой выплеснул и ребенка – вместе с распущенностью, злоупотреблениями под топор царских приказов пошли и старательно выращиваемые Суворовым и Румянцевым лучшие военные качества русской армии екатерининской поры». «Главным занятием Павла было военное дело, – вспоминал Фёдор Головкин, – и смотрам придавалась такая важность, что все дела в течение дня зависели от их более или менее удачного исхода. Гатчинцы, формированные втайне во время предыдущего царствования, сделались инструкторами и инспекторами всей армии, которой было очень трудно сразу все забыть, что она знала, чтобы учиться тому, о чем она раньше никогда не слыхала. Старейшие генералы подвергались такому обращению, как будто они были школьниками. В свите государя находились лица, которые с трудом держались на лошади. Но ни одной части не приходилось столько страдать, как гвардии… Пришлось переформировать гвардию, а чтобы произвести эту большую операцию успешно и безопасно…, ее начали шпиговать гатчинцами, которые отвечали за все и хорошо исполнили свою задачу, чему распределение денег и мяса способствовало не менее смотров и ударов».

Другим бедствием петербургских жителей стала страсть императора к церемониям. «С утра до вечера – всегда бывали поводы, чтобы не дать вздохнуть придворным, – продолжал Фёдор Головкин. – Церковные празднества, тезоименитства членов императорской семьи, орденские праздники – все это казалось ему недостаточным. После обеда он отправлялся торжественно в церковь, чтобы принимать от купели всех новорожденных солдатских детей; но скоро это занятие ему надоело… Государеву руку целовали и становились перед ним на одно колено при всяком случае и не так как раньше, только для вида; требовалось, чтобы государь слышал стук колена об пол и чувствовал поцелуй на своей руке. Сколько придворных оказалось под запретом за несоблюдение этих требований». Боязнь ошибиться парализовывала волю людей, от страха они «с приближением момента целования руки, цеплялись друг за друга… в то же время другие приготовлялись к этой чести и громко сморкались, так что от всей этой толпы доносился шум, который приводил императора в ярость». Подобные воспоминания оставил не один Головкин. Меры Павла наряду с бесконечными парадами, увольнениями, ссылками, а иногда и арестами офицеров вызвали в армии большое недовольство – не только в столице, но и в провинции – и были одной из многих причин, приведших к заговору против него. Тем не менее ряд историков отмечают положительные стороны военной реформы Павла. Они подчеркивают, что было введено индивидуальное обучение солдат и улучшено их одержание, разработана стратегия обороны, сформированы четыре армии на основных стратегических направлениях, созданы военные округа и инспекции, осуществлена реформа гвардии, кавалерии и артиллерии, регламентированы права и обязанности солдат и офицеров, уменьшены привилегии генералитета.

История Мальтийского ордена насчитывает более тысячелетия. Эта монашеская военно-духовная община существовала с XI века. В 1522 году германский император Карл V пожаловал во владение монахам – рыцарям Ордена Св. Иоанна Иерусалимского остров Мальту, откуда и пошло название ордена. Впервые дипломатические отношения с Мальтийским орденом установил Пётр I, они укрепились при Екатерине II в связи с русско-турецкой войной. В это время на Мальту был назначен временный поверенный в делах. В 1789 году на службу в Россию был взят мальтийский кавалер Дж. Литта. На международной арене появляется новая сила – революционная Франция, и стратегия России меняется. Ослабевает папская власть, а владения Мальтийского ордена во Франции изымаются в пользу республики, и со временем Орден оказывается на грани гибели. Во внутиполитической сфере Екатерина II помогает Ордену восстановить права на Волынское приорство, которое после раздела Польши в 1774 году перешло в состав России. Позиции Ордена в России особенно усиливаются при Павле.

Павел в костюме гроссмейстера Мальтийского ордена.

В январе 1797 года император заключил Конвенцию с гроссмейстером Мальтийского ордена, согласно которой в России учреждалось Великое приорство Мальтийского ордена. При этом ему была дарована «полная свобода учреждать и наблюдать в Российской империи свойственные ему уставы». Великому Российскому приорству были присвоены доходы с орденаций (учрежденных в областях, когда ими владело Польское королевство, то есть до 1794 года) и из российской государственной казны. Часть этих доходов отсылалась в Мальтийское Орденское казначейство на Мальту. В 1798 году Наполеон Бонапарт во время своей экспедиции в Египет захватил остров Мальта. После этого многие рыцари Ордена переехали в Россию, как в последнее для себя место существования в рамках иоаннитского братства… Затем прежний великий магистр был низложен и мальтийские рыцари обратились к императору Павлу I с просьбой возглавить Мальтийский орден. 29 ноября 1798 года император принял звание великого магистра ордена, учредив два Российских Великих приорства – католическое и православное.

Мальтийский орден.

Капитул Ордена был перенесен с Мальты в Петербург и размещен во дворце, где позже располагался Пажеский корпус. Один из предствителей Ордена аббат Жоржель посетил Россию в декабре 1799 – мае 1800 года в составе посольства Великого Германского приорства Мальтийского ордена, направленного к «императору-гроссмейстеру Павлу». Аббат оставил подробные записи о своем путешествии, которые являются ценным источником по истории правления Павла. Многие историки задавались вопросом о причинах повышенного интереса императора к Мальтийскому ордену. Идея покровительства католическому Ордену иоаннитов зародилась, видимо, еще в детстве, когда наследник был замечен одним из своих воспитателей играющим «в гроссмейстера Мальтийского ордена». В юношеские годы Никита Панин давал Павлу читать некие таинственные масонские рукописи. Тогда же известный мистик Плещеев знакомил его с масонскими идеями. «Учение нашло благодатную и уже подготовленную к его восприятию почву в душе, богатой фантазией и воображением», – замечал литературовед и историк Г. И. Чулков. Нельзя не согласиться с современной крупнейшей исследовательницей Екатерининской эпохи Исабель де Мадариагой в том, что «наверное, нигде в Европе масонство не сыграло такой большой роли в развитии культурной жизни на протяжении целых трех, а то и четырех поколений, как в России». Основная идея масонства в XVIII веке состояла в стремлении к внутреннему самосовершенствованию, масонские ложи получили широкое распространение, в них состояло почти все высшее дворянство. Особые ритуалы, различные системы, разветвленные структуры, таинственная символика, наличие нескольких степеней посвящения – были очень привлекательны. Екатерина II вначале смотрела на масонство, к которому принадлежали столь многие ее придворные, терпимо. Постепенно подозрительность императрицы росла, и она винила их в связях с зарубежным революцинным движением, особенно недовольство императрицы усилилось, когда ей стало известно о попытках привлечь наследника в орден розенкрейцеров. После ареста издателя Н. И. Новикова, имевшего контакты с Павлом, тогда еще великим князем, и ссылки московских розенкрейцеров с масонством, казалось бы, было покончено. Но оно вновь возродилось при Павле Первом. По состоянию на 1 января 1801 года в Великом приорстве Российском (православном) состояли: кавалеры «большого Креста» – 46, командоры «по праву» – 107, командоры с пенсией – 78, командоры почетные – 78, командоры семейные – 237, кавалеры «по праву» – 21, кавалеры почетные – 120. Всего 822 человека.