— Хватит! Все, тихо! — кричал сэр Орландо, стоя на лестничной площадке в ночной рубашке и халате и держась правой рукой за перила, чтобы не упасть. Его ноги дрожали от слабости, и, когда он попытался заговорить снова, голос отказал ему.

При появлении Иеремии все затихли. Не обращая ни на кого внимания, иезуит подошел к судье, шатавшемуся, как бессильный призрак, и положил его руку себе на плечо.

— Я ведь велел вам оставаться в постели! — попенял он неразумному пациенту. — Если вы не будете меня слушаться, выздоровление затянется надолго.

— Как я могу отдыхать, когда в доме все вверх дном? — волновался Трелоней, задыхаясь и хватая ртом воздух.

Незначительное напряжение совершенно обессилило его. Иеремия помог ему подняться на два лестничных марша и уложил в кровать. Затем пододвинул новый стул с подушкой и сел.

— Расскажите мне, что случилось, — спокойно попросит он.

Лицо Трелонея еще пылало.

— Моя племянница обвиняет Мэлори в краже денег из моего кабинета. Она говорит, будто видела это собственными глазами. Не могу поверить! Это Мэлори-то, которому я всегда доверял, который так ухаживал за мной все последнее время! Это... это очень больно, когда тебя предают самые близкие.

Судья был так взволнован, что ему опять отказал голос.

— Если позволите, я разберусь, в чем дело, — предложил Иеремия, вовсе не склонный по первому же слову верить в виновность камердинера.

— Боюсь, все ясно. Эстер видела, как Мэлори брал деньги, и мне ничего не остается, как уволить его.

— Позвольте мне все же расспросить их обоих, сэр.

— Конечно. Как вам угодно, доктор Фоконе.

Иеремия вернулся в холл, где Эстер продолжала осыпать камердинера проклятиями. Мэлори согнулся словно под ударами града, но, завидев на лестнице доктора, тут же спросил:

— Лорд в порядке, доктор?

— Все нормально, Мэлори. Волнение не повредило ему.

Иеремия обратился к племяннице судьи:

— Мистрис Лэнгем, ваш дядюшка попросил меня разобраться в происшествии. Расскажите мне, пожалуйста, что вы видели.

Эстер быстро задышала, явно оскорбленная тем, что кто-то позволил себе сомневаться в ее словах, но без возражений покорилась.

— Я шла из кладовой, — начала она, указывая на дверь справа, — и увидела, как Мэлори заходит в кабинет дяди. Меня удивило, что он закрыл за собой дверь и повернул ключ. Как вам известно, дядя еще очень болен и не в состоянии работать. Так что он не мог послать его туда. Так как я не могла открыть дверь, то заглянула в замочную скважину и увидела, как Мэлори достает деньги из шкатулки, той, что стоит в шкафу. Думая, что, может быть, все-таки его попросил дядя, я подождала в дверях кладовой, пока он выйдет, и прошла за ним вверх по лестнице. Но Мэлори пошел не к дяде, а в свою каморку, где спрятал деньги в сундуке под одеждой. Кто знает, сколько он уже у нас наворовал.

— Клянусь, это неправда! — с мольбой в голосе воскликнул Мэлори. — Я никогда ничего не крал у лорда.

Эстер дала ему звонкую пощечину.

— Ты смеешь называть меня лгуньей? — закричала она. — Твое счастье, что я не заявила в полицию. По тебе плачет виселица, негодяй! Но, правда, ты отделаешься всего-навсего клеймом.

У Иеремии мурашки побежали по коже. Откуда в молодой женщине столько злости, что она безжалостно призывает смерть на голову другого человека? Что озлобило ее, сделало неспособной ни на какие чувства, кроме ненависти?

— Покажите мне шкатулку, — наконец попросил Иеремия, пытаясь отвлечь Эстер от бедного Мэлори.

Она молча повиновалась, провела его в обитый темным дубом кабинет, остановилась перед шкафом эбенового дерева и открыла резные створки, за которыми находились выдвижные ящики. В одном из них стояла расписная деревянная шкатулка. Эстер приподняла крышку и вынула кожаный кошель, доверху набитый серебряными кронами.

— Вот кошель, который я нашла в сундуке Мэлори, — заявила она.

— Ясно. Будьте так любезны, мадам, закрыть дверь и запереть ее на ключ.

Иеремия вышел в холл, подождал, пока она запрет дверь, затем нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

— Благодарю вас, мадам, можете открывать. Проведите меня в комнату Мэлори.

Эстер торжествующе прошла на верхний этаж, где жила прислуга.

— Откуда вы наблюдали, как Мэлори прятал деньги в сундук? — спокойно поинтересовался Иеремия. Он встал на указанное ею место и посмотрел в сторону комнаты. — Сделайте вид, как будто вы что-то прячете в сундук, мадам, — попросил он и внимательно проследил за племянницей. — Спасибо, достаточно. Теперь мне все ясно, — удовлетворенно заявил Иеремия. — Можно идти к судье. Идите, пожалуйста, за мной, мадам, ты тоже, Мэлори!

Сэру Орландо Трелонею стоило больших усилий остаться в постели. Он непрестанно спрашивал себя, мог ли он предотвратить прегрешение камердинера, серьезнее относясь к своему долгу хозяина дома. В конце концов, в его обязанности входит следить за нравственностью слуг и наказывать их за неблаговидные поступки. Может быть, он вел себя слишком мягко. Его жена была очень доброй женщиной и не выносила, когда он бил слуг палкой, даже если это было нужно. А он всегда считался с ее желаниями. Вздохнув, он сказал себе, что в будущем со слугами надо быть строже.

Когда Иеремия, Эстер и Мэлори вошли в спальню, Трелоней присел на кровати и выжидательно посмотрел на врача:

— Ну что, доктор Фоконе, как же, по вашему мнению, поступить с Мэлори?

Взгляд Иеремии с сочувствием скользнул по бледному лицу камердинера.

— Оставить на службе, сэр, — твердо сказал он. — Он ничего не сделал.

— Но... не понимаю...

— Мне очень неприятно говорить вам об этом, но ваша племянница лжет.

Эстер возмущенно подняла глаза:

— Как вы смеете?

Судья нетерпеливо перебил ее:

— Говорите дальше, доктор.

— Милорд, ваша племянница очень подробно описала кражу Мэлори, упомянув множество деталей, чтобы ее рассказ казался более правдоподобным. Но именно эти детали и подвели ее. С удовольствием их перечислю. Во-первых, она утверждала, что наблюдала за Мэлори через замочную скважину, так как он запер за собой дверь и она не могла ее открыть. Но когда ключ торчит в двери, то в замочную скважину ничего не видно. А даже если ключа там нет, шкаф все равно не виден, так как он стоит у боковой стены, а не напротив двери. Во-вторых, она сказала, что Мэлори спрятал деньги к себе в сундук. Да, с лестницы можно заглянуть в каморку, но сундук стоит так, что, если смотреть от двери, его закрывает кровать. Таким образом, ваша племянница не могла видеть ни того, как Мэлори крал деньги, ни того, как он прятал их в сундук. Скорее всего кошель все время оставался в шкатулке, а она просто-напросто выдумала всю эту историю.