– То есть он может повторить маневр в нашем доме?

– И даже в вашем же подъезде.

Вот теперь Фиме стало не по себе. Но каково же сейчас приходилось Ане!

– Или Аня уже мертва?

У Фимы навернулись слезы, и Арсений поспешил ее утешить:

– Нет, думаю, что нет. Обычно со времени похищения и до момента смерти жертвы проходило от нескольких дней до месяца.

– И отчего это зависит? Почему так разнятся сроки?

– Думаю, что, как только маньяку надоедает играть со своей жертвой, он от нее избавляется. И отправляется за следующей. Но, возможно, дело не только в этом.

– А в чем еще?

– Платья.

– Что?

– Всякий раз на убитой девушке находили самые разные наряды. От греческой туники, которую сшить – раз плюнуть, слишком много времени на такой наряд тратить не нужно, до платьев времен Реставрации во Франции. Последние, как мне говорили, напротив, очень трудны в исполнении.

– То есть ты хочешь сказать, что сложность пошива некоторых из этих туалетов и давала похищенным бедняжкам несколько лишних дней жизни?

– Именно так. Чем дольше шилось платье для жертвы, тем длинней была ее жизнь.

Вот только радоваться такой жизни несчастные жертвы вряд ли могли. Сидя в темнице, куда их упек злодей, они уже догадывались о том конце, который он для них приготовил. И это становилось для них сущим кошмаром. И сейчас в этом аду находится ее подруга. Но усилием воли Фима заставила взять себя в руки. Не будет она сейчас плакать и страдать. Это все она будет делать потом, когда они отыщут и спасут Аню. Почему-то Фима была совершенно уверена, что сумеет спасти подругу.

– А кто мог сшить такие платья? – спросила она у Арсения.

– Мы спросили мнения специалистов, все они в один голос утверждают, что работал настоящий профессионал. Не какой-нибудь там кустарь или доморощенная швея, а настоящая мастерица, каких еще поискать.

– А ткани? Вам удалось установить, что за ткани он использовал и где их приобретал?

– Тупик. Все ткани уже не новые. Нет, они сохранились в безупречном виде, находились где-то на складе или на полке в шкафу, но вот только их уже давно перестали производить.

– Как давно?

– Где-то в восьмидесятых годах прошлого века. Ткани производились в странах социалистического лагеря, а если точнее, то в Восточной Германии.

– О-о-о… Значит, маньяк – это человек в возрасте?

– Необязательно.

– Но если в восьмидесятых он имел возможность приобретать эти ткани, значит, он уже тогда был как минимум совершеннолетним.

– Или он мог получить эти ткани в наследство. Скажем, умерла запасливая бабушка, у которой антресоли были битком забиты дорогими отрезами. Внучок обнаружил их и решил пустить в дело.

– Да, такое тоже могло быть.

– А что-нибудь еще известно об этом типе?

Но Арсений не захотел ответить.

– Столько кофе нам с тобой хватит? Можно уже засыпать?

Только сейчас Фима обнаружила, что все это время она с самым сосредоточенным видом помешивала ложечкой воду в турке. Она совсем забыла, что кофе там нет и в помине, и сейчас даже рассердилась на Арсения. Нашел время, чтобы думать о каком-то там кофе! По их дому, по их лестнице бродит маньяк, а Арсению кофе подавай!

Глава 5

Но Фима снова напомнила себе, что должна держать себя в руках.

Как можно спокойнее она сказала Арсению:

– Мы должны отыскать этого маньяка. И должны сделать это прежде, чем он убьет Аню!

– Согласен. Должны. Только не мы, а МЫ.

– Ну да, я и сказала, мы должны.

– Нет, Фима, ТЫ никого искать не будешь.

– Но Аня – моя подруга!

– И что? Ей будет легче, если ты станешь следующей жертвой? Пойдешь по проторенной другими дорожке?

– Все со мной будет в порядке.

– Я сказал нет! Я тебе запрещаю!

Арсений так разволновался, что даже стукнул кулаком по столу.

На шум тут же примчался Пятница, который проснулся и злобно облаял Арсения. Мол, не забывайся!

– Видишь, какой у меня защитник! – рассмеялась Фима. – С ним мне никакой маньяк не страшен!

Но Арсений не собирался признавать ее правоту.

– Ты не будешь ловить маньяка. Я так сказал!

Скажите, какой деспот выискался! А прикидывался-то мягким и почти плюшевым.

– Да ты тиран! – воскликнула Фима. – Пожалуй, я и замуж за тебя не пойду.

Но Арсений ответил необычайно сухо:

– Для меня главное, чтобы ты осталась жива. А твое стремление сунуть свой нос всюду может привести к беде.

– Хорошо, я понимаю, ты за меня волнуешься.

– Волнуешься – это еще очень мягко сказано.

– Но у меня есть кое-какие сведения про Аню. Накануне у нее был гость. Григорий. Живет в нашем подъезде этажом выше. И по странному стечению обстоятельств Аня – это уже вторая женщина из числа знакомых Григория, которая исчезла. Первая – это Ольга, хозяйка квартиры, в которой он живет. Возможно, были и другие, кто пропадал.

Арсения новая информация заинтересовала. И он пообещал, что обязательно проверит Григория. После чего повторил, что Фима должна оставаться дома, желательно безвылазно, а если уж выходит, то должна соблюдать все меры предосторожности.

Он так основательно запугал Фиму, что она клятвенно пообещала, что будет следовать всем инструкциям и во что бы то ни стало останется цела и невредима, на радость своим близким и в первую очередь самому Арсению.

Только после этого Арсений удалился. А Фима еще какое-то время пребывала в раздумьях. Разумеется, она не собиралась следовать инструкциям по выживанию, которые оставил ей любимый мужчина. У нее были свои собственные наметки, как ей будет лучше остаться в живых. И логика подсказывала Фиме, что она может прятаться сколь угодно долго, но до тех пор, пока маньяк не будет пойман, пока он орудует на свободе, о полной безопасности речь не идет.

– Либо его должны изловить, либо я должна состариться, чтобы перестать его интересовать. Одно из двух. На старушек этот маньяк не покушается, охотится исключительно за девушками и молодыми женщинами.

Пока они варили, а потом пили кофе, Арсений все-таки успел разболтать достаточно, чтобы у Фимы имелось кое-какое представление о том, как действует этот маньяк. И самой главной отличительной особенностью этого изувера было то, что никакой системы в выборе жертв у него вроде как и не было.

– Бывает, что маньяка привлекает только какой-то один тип женщин. Допустим, рыженькие миниатюрные худышки. Или, напротив, пышечки-блондинки. Но у этого определенного любимого типажа женской красоты вроде как и нет. В его сети попадаются самые разные девушки. Единственное, что все они живут одни и чаще всего вообще не имеют никаких близких родственников.

– Любит сироток?

– Три раза девушки были сиротами с детства, а две другие успели потерять родителей уже в более зрелом возрасте. Но это и все, что есть общего между жертвами. Если у маньяка и есть какие-то дополнительные критерии, по которым он отбирает свои жертвы, то нам они до сих пор неясны.

– Совсем ничего?

– Разве что отталкиваться следует от платья, которое он выбирает для несчастной пленницы. В отсутствии вкуса его упрекнуть нельзя. Все платья идеально подходят той или иной девушке. Цвет, фасон, даже стиль – все составляющие безупречны. Если бы модели не были мертвы, то они могли бы блеснуть на любом подиуме или балу. Ни разу не было, чтобы брюнетку он нарядил в зеленое или желтое, что ей совсем не пойдет, и не случалось, чтобы нежная блондинка получила от него платье ярких красок, которые бы затмили ее собственную красоту. Нет, каждое платье выбрано не для того, чтобы затмить или затенить красоту самой девушки, а, напротив, чтобы подчеркнуть ее.

То есть получалось, что маньяку для воплощения его чудовищного замысла нужны были самые разные модели.

– Получается, что он сначала планирует, какое будет следующее платье, и потом уже выбирает под него девушку? Или сначала видит девушку, а платье для нее уже потом рождается у него в голове?

– Так или иначе, а платье и девушка связаны в его голове намертво. Если ему не удается при первом же нападении