и творит великий писатель, о чём он, правда, пока ещё не знает. Сейчас он сочиняет свой новый роман, и на страницах его произведения наличествует подробнейшее описание маршрута в те заповедные места.

Филипп округлил глаза:

– Да что вы говорите? В романе? Сочиняет? Как такое возможно? Это ведь не документы!

Собеседник суетливо продолжил:

– Да вы не смейтесь так, я вам совершенно точно сообщаю – это великий, гениальный писатель! Он и сам не сможет объяснить, как это получается, но факт остаётся фактом, милейший – на страницах его романа описан маршрут, который вы и пытаетесь разыскать. Вам нужно найти его, и просто попросить для прочтения эту рукопись, а там как раз всё и есть – сами потом удивитесь. У меня вот тут его координаты, сейчас достану, подождите.

Сказав это, он вновь открыл свой объёмный портфель, на этот раз из бездонного чрева пахнуло дымом. Человек заворчал непонятное, быстро захлопнул створки, открыл заново, и тогда уже выудил помятый листок:

– Ах, вот они, эти данные, всё здесь. Вот, возьмите, почерк у меня правда плохой, но надеюсь вы всё поймёте. Да в этом ничего сложного нет, вы с документами умеете работать, я наслышан. Держите. Вы должны обязательно его увидеть! Помните! А мне пора, прощайте!

После этих слов собеседник небрежно нахлобучил на голову свою шляпу, встал со скамьи, сделал небольшой поклон, и, развернувшись к Филиппу спиной, неожиданно быстрым шагом засеменил между стволами ореховой рощи, и через мгновение исчез.

*****

Через несколько минут, Филипп, сидевший неподвижно на парковой скамье, как будто сбросив с век тяжёлое наваждение, несколько раз помотал головой, и огляделся вокруг. Недавнего собеседника с портфелем нигде не было видно, и тогда он глянул на взятый у него листок. Прочитав написанное, поднялся со скамьи и бодрым шагом отправился на автобусную остановку.

Глава 2 Мастер сцены

Глава 2. Мастер сцены

В кабинете главного декоратора городского драматического театра Иосифа Соломоновича Мейзеля разговаривали двое – хозяин кабинета беседовал с мастером подготовки сцены по имени Филипп, а по фамилии – Сёчин. Филипп выполнял в театре достаточно много обязанностей – художник, декоратор, механик, да бог весть кто ещё по своим навыкам и умениям – руки у него были золотые, да ещё и не пил. И была у этого Левши тайная страсть – в свободное от работы время он сочинял рассказы. Творения свои никому не показывал – стеснялся, доверяя только непосредственному начальнику. А тот, несмотря на свою профессиональную принадлежность к миру искусства, читать не любил, но и отказать старому товарищу совершенно не мог. Поэтому он немного хитрил – сочинения своего подчинённого передавал супруге Антонине, а та после прочтения писала от руки рецензию на очередной рассказ, и вручала листок мужу: «Ося, прочитай хоть это! Только не забудь, а лучше выучи! Зря, что-ли Филя сочинял? Потрафи хаве́ру, будь ласков». Своему другу он после этого пересказывал прочитанный текст по памяти, благо она у него до сих пор работала без сбоев.

В этот день Филипп в очередной раз принёс новый рассказ, и опять уговаривал прочитать его как можно быстрее:

– Ну что ты отказываешься? В прошлый раз «Будни гнева» сразу взял, и осилил за пару дней. Сказал, что понравилось.

– Филипп, некогда мне сейчас, совсем времени нет! Ты же знаешь – «Лир» на носу! Я тут допоздна торчу, с главрежем декорации без конца обсуждаем. Он до сих пор не определился с цветом у концовки, да и со светом тоже. Всю жизнь тут работаю, при всех властях декорации делал, только при царе не успел. И замечаю я, друг мой, что режиссёры, как личность, совершенно не изменились! Эта, так называемая творческая единица, как и тогда, на заре моей юности, так и сейчас – в эпоху недоразвитого капитализма, до сих пор не знает, чего она хочет! Как баба на сносях, ей богу!

Высказав недовольство, главный декоратор бумажной салфеткой вытер пот с покрасневшего лица, затем скомкал её, и бросив влажный шарик в урну, закончил мысль:

– Вот ведь жара собачья! Филя, пожалей меня, ну на самом деле совершенно некогда сейчас. А если я у тебя блокнотик возьму, то боюсь, потеряю где-нибудь. Давай попозже, хорошо? И кстати, задники к «Лиру» – закончили?

– Закончили, ещё позавчера. Я же тебе говорил. Из головы вылетело?

– Вылетает пробка из бутылки, и злой дух из задницы, а я всё помню. Потому что – работа. А прожектор левый? Заменили?

– Иосиф Соломонович, как раз сейчас идут работы. Всё в порядке, всё под контролем, не переживай. Чаю ещё подлить? А пряники чего не кушаете? Я свеженьких принёс.

Он сидел не напротив, а рядом, подвинув старенький венский стульчик поближе к собеседнику, и с усмешливой нахалинкой заглядывал своему шефу в глаза. Декоратор поднялся со стула, сделал несколько шагов