со стороны холмов к узилищу приближалась группа людей. Подобную компанию не сложно было узнать. Четыре человека несли на плечах бронзовые трубы, двое оруженосцев, латы и мечи, впереди шествовал герольд с фамильным дворянским гербом. Позади всех пять или шесть человек, в дорогих знатных одеждах, ехали верхом. Подобная процессия означала только одно, они намеривались бросить вызов на поединок.

— Ничего себе, Гай, что им нужно? — Подал голос Утред, из своего укрытия.

— Скоро мы это узнаем. Сейчас трубачи закончат сотрясать воздух, и полагаю, что всадники подъедут к нам.

Так и случилось. Один из всадников, который казался постарше остальных, спешился и вальяжным шагом подошёл к окну тюрьмы. Ведя себя высокомерно, он с призрением смотрел на неумытого и заросшего человека, который стоял по ту сторону решётки.

— Я Рандольф Гослин, оповещаю тебя Гай Агилар, что мой друг, благородный рыцарь Тильзор Клевраль, бросает тебе вызов на поединок, дабы отомстить за своего отца и смыть позор с памяти предков.

Гай, которому из-за пренебрежения в свой адрес прибывшая компания была не приятна, всё же постарался быть почтительным и учтивым. — Благородный рыцарь, будьте добры объясниться. Мне не знакома фамилия Клевраль, и я не понимаю каким образом я мог оказаться причиной гибели его отца и бесчестия рода.

Гослин, очевидно ожидая подобного вопроса, с тем же призрением продолжил. — Да будет тебе известно, подлый предатель, что достопочтенный Ольт Клевраль, отец моего друга, был капитаном тяжёлого корабля «Единорог». И, из-за твоей измены королевству, был потоплен в северном море во время похода на Трабнер. По сему, по праву дворянина, мой друг сейчас бросит вызов и сразится с тобой, Гай Агилар.

— Что за бред!? — Произнёс ошеломлённый узник, когда немного сориентировался в ситуации. Вплотную приблизившись к решётке, Гай стал говорить очень громко. — Благородный рыцарь Тильзор Клевраль, надеюсь, вы меня слышите!? Я хорошо знал вашего отца, и сразу не понял о ком идёт речь, лишь потому, что называл его всегда только по имени. Я не страшусь поединка с вами, но он будет совершенно напрасен. Слухи о моей измене не что иное, как вымысел, но дело даже не в этом. Корабль «Единорог», которым командовал ваш отец, не участвовал в походе к берегам Трабнера. Он погиб в сражении у мыса Мантэль, когда я ещё даже не командовал флотом.

— Ты всё врёшь мерзавец. — Прошипел Рандольф Гослин, покрываясь от злобы, красными пятнами на лице. Но Гай смотрел сквозь него, рассчитывая на благоразумие, хотя-бы Клевраля.

Тильзор Клевраль казался моложе Гослина. На вид ему было года двадцать два, двадцать три. Жёлтый плащ на нём, был окаймлён пурпурной лентой, а родовой герб выглядел как огромный волк, дотрагивающийся и сторожащий королевскую корону. Из всего увиденного Гай сделал надлежащие выводы и понял, что образумливать рыцаря нужно по-другому.

— Клевраль! Я, кажется, всё понял. Судя по всему, вы из рода, принадлежащего к дворцовым рыцарям, из свиты короля и его приближённых. Вы получили благородное воспитание и овладели рыцарским искусством. Не сомневаюсь, что вы неоднократно приводили в восхищение придворных дам своим умением на постановочных турнирах и балах, но при всём моём уважении к вашему отцу, вряд ли вы когда-то были на войне или участвовали в поединке насмерть. Наверное, искусству фехтования вас обучали настоящие корифеи, но поверьте мне, что бывшие моряки Бонвитанского флота тоже кое-что умеют. Стража, которая привезла меня сюда, сказала вам, что я ранен и не смогу быть серьёзным противником, но уверяю вас, я уже поправился, набрался сил, и просто так не дам себя убить как вам, так и кому бы то ни было. Возможность совершить подвиг, покарав в моём лице предателя, не стоит вашей жизни, которую вы можете потерять этим прекрасным утром.

Гослин видя смущение Клевраля, последний раз злобно зыркнул на Гая и отошёл к остальным. По всей вероятности, все они были дворцовыми рыцарями и прибыли в такой компании чтобы, позже засвидетельствовать триумф рода Клевралей.

Пока прибывшие о чём-то горячо спорили, Утред покинул своё укрытие и прокрался к решётке темницы. — Что им нужно Гай.

— Видишь ли, проныра, дворцовые рыцари обязаны время от времени подтверждать свою доблесть и славу, подвигами и славными деяниями, но так как сэр Тильзор не желает отправляться на войну, по примеру своего отца, то он поспешил воспользоваться удобным случаем и бросить вызов мне. Он рассчитывает одержать славную и лёгкую победу. Его друзья, которые притащились сюда вслед за ним, подтвердят, что всё было честно, а герольд, это тот который с флагом, после сочинит красивую историю, что я был огромного роста, в плечах косая сажень и с клыками вместо зубов.

— А с клыками то почему?

— А чтоб страшнее было.

Гай и проныра рассмеялись и тем самым разозлили и спровоцировали молодого рыцаря на решительные действия. Он оставил своих друзей и твёрдым шагом приближался к узилищу.

— Вот чёрт, — Выругался Гай. — Зря мы смеялись. — Он снова начал говорить громко. — Благородный рыцарь, одумайтесь, у вас ещё есть возможность избежать кровопролития и не выглядеть глупо, вы же понимаете о чём я.

В следующее мгновение огромный засов снаружи отворился, и на пороге распахнутой двери появился Тильзор Клевраль, в руке которого была чёрная, кожаная перчатка. Не колебавшись ни секунды, он запустил её в лицо бывшего адмирала и отправился к своим спутникам.

— Дьявол, он не одумался.

— Ты о чём? — Спросил проныра, который зашёл в камеру и первый раз оказался внутри, а не снаружи.

— Он бросил перчатку мне в лицо. Если бы он кинул её просто на землю, то у меня была бы возможность поднять её руками, и это означало бы что поединок не насмерть. Теперь же, если я не хочу быть обесчещенным, то должен поднять перчатку только на острие клинка, и это будит значить что поединок на смерть.

— Какого клинка, ты о чём? — Не понимая выпалил Утред.

— Гай взял мальчишку за плечи и развернул лицом к двери. — В проходе стоял один из оруженосцев и протягивал узнику меч. — Видишь, за этим не заржавеет.

Через несколько мгновений оруженосец вышел из темницы и произнёс. — Он поднял перчатку на клинке. Бой состоится насмерть. Позор и презрение тому, кто отступит.

–

Прошло некоторое время, прежде чем настал момент двоим горячим мужчинам убивать друг друга. Гай сидел на скамье и пытался делать тугую повязку на лодыжке, которая всё ещё болела после неудавшегося побега. Утред, который пожертвовал для повязки своим рукавом от рубашки, смотрел в окно за прибывшими рыцарями и рассказывал всё своему новому