ты нас преследуешь? Некоторое время назад бог сказал нам, что ты идешь по нашему следу.

— У меня и в мыслях не было вас преследовать, — ответил Шарур. — Мы идем своим путем, просто той же дорогой, что и вы, но идем быстрее. Предлагаю разойтись миром. Ну, подышишь немного нашей пылью, а потом нас как будто и не было.

— Может, и так, — сказал человек из Имхурсага. Хотел уже что-то добавить, но снова застыл и потом покачал головой. — Нет. Не пойдет. Энимхурсаг тебе не верит. Вы хотите нас опередить и повредить нашей торговле с Алашкуррутом.

Шарур знал, что не стоит смеяться в лицо богу, и потому не стал сразу отвечать. Городские боги страны Кудурру были народом ограниченным, и Энимхурсаг не исключение. Хотя он дотянулся своей властью до последователей далеко за пределами своего города, которым правил, он плохо представлял огромность мира и его составных частей.

— Алашкурру — большая земля, — смиренно сказал Шарур. — Мы можем торговать в одной части, а вы — в другой. Даже если мы доберемся туда первыми, это вам никак не повредит.

— Может, и так, — снова сказал имхурсаг.

— Если ты торговец, значит, бывал в горах Алашкурру. — Шарур обращался к предводителю чужого каравана, как один человек к другому, хотя понимал: его собеседник — другой, ведь за него говорит бог. — А если тебе не доводилось там бывать, увидишь, насколько это большая страна — все равно, что вся страна Кудурру, а не какой-то один город в Междуречье. Наши караваны друг другу не помеха.

— Может, и так, — в третий раз повторил человек из Имхурсага. Шарура начинало раздражать его глупое упрямство, но он пока сдерживался. Он уже понял, что имхурсаги не посмеют — или, возможно, просто не смогут — пойти против его бога. Не гневаться тут следовало. А пожалеть их.

— Прошу тебя, пропусти нас без боя, — мягко сказал он. — Именем Энгибила клянусь, мои люди не станут затевать ссору, пока мы идем мимо.

— Как это ты можешь клясться именем своего бога? — спросил имхурсаг, а может, и сам Энимхурсаг? — Ваш Энгибил не говорит через своих людей. Мы это знаем. За вашими словами только ветер, правды богов в них нет.

Пожалуй, впервые Шарур осознал, что он и прочие жители Гибила для имхурсага такие же странные и пугающие, как и они для него.

— Я действительно говорю от себя, — признал он, — но Энгибил по-прежнему мой бог. Если я солгу от его имени, мне не избежать наказания.

— Ну, так же не всегда было, — ответил человек из Имхурсага. Тон его резко изменился. Он запрокинул голову и расхохотался. Взглянул на Шарура, но так, что торговец понял: через него смотрит сам бог. Шарур вздрогнул и потянулся за амулетом Энгибила. Однако пока никто не собирался на него нападать. — Можешь продолжать. Ты говорил, что в Алашкурру всем хватит места. Посмотрим, хватит ли его для тебя. — Он снова рассмеялся еще более неприятным смехом.

Именно в этот момент Энимхурсаг отпустил своего человека. Тот пошатнулся, но быстро пришел в себя. Шарур сомневался, что его собеседник помнит то, что сказал через него бог. Так оно и оказалось. Предводитель чужого каравана повернулся к своим людям и приказал отвести ослов на обочину, чтобы пропустить Шарура и его спутников. Жители Гибила наверняка стали бы возражать, а эти молча повиновались.

Имхурсаг снова уже от своего имени обратился к Шаруру:

— Иди вперед. Вы, гибильцы, всегда вперед рветесь, чтобы успеть вынюхать серебряную монетку посреди навозной кучи. Иди вперед и посмотрим, какая тебе от этого будет польза.

— Что сказал тебе бог? — спросил Шарур. — Почему он передумал?

— Почем мне знать? — беспечно ответил человек из Имхурсага. — Зачем мне это знать? —Он говорил с гордостью, хотя Шарур на его месте пришел бы в ярость, если бы его выставили за дурака. — А то, что бог сказал, ты и так слышал через меня.

— В самом деле? — с недоумением переспросил Шарур. Но он видел, что имхурсаг был искренен, как и любой человек из любого города, управляемого богом напрямую. Бормоча себе под нос, Шарур вернулся к своему каравану. — Вперед! — подал он команду и добавил: — Я поклялся именем Энгибила, что мы первыми в драку не полезем. Однако будьте готовы к неприятностям, только сами не затевайте свару, а то выставите меня человеком, нарушившим клятву.

— Слышали, бездельники? — зарычал Мушезиб на стражников. Он отвел копье и ударил себя в грудь здоровенным кулачищем. — Любой задира будет иметь дело со мной! — Шарур осторожно повел караван по дороге. Имхурсаги не напали. Правда, Шарур и не ждал нападения после того, как Энимхурсаг согласился пропустить его. Его люди скалили зубы, улюлюкали и корчили рожи, всем своим видом показывая, что бы они сделали, если бог позволил им.

Возможно, они пытались спровоцировать людей из Гибила, чтобы завязать драку. Желая разрядить обстановку, Шарур кивнул в сторону имхурсагов и сказал негромко Мушезибу и ближайшим стражникам:

— Посмотрите на этих дрессированных обезьян. Забавные, правда? Может, бросить им горсточку фиников, чтобы было что пожевать на ходу?

Как он и надеялся, охранники и погонщики рассмеялись. Некоторые даже бросили финики имхурсагам. Те явно не знали, как в этому отнестись: то ли радоваться подачке — еда, все-таки, то ли злиться. Энимхурсаг и сам не знал и им не сказал. Они продолжали ждать ответа своего бога, когда последний из ослов Шарура и последний из его людей миновали их караван, сбившийся в кучу.

— Отлично сделано, сын торговца, — одобрил Хархару. — Когда люди из города под богом хотят драться, они такие же быстрые, как и мы. А если дать им что-нибудь пожевать, — они с Шаруром улыбнулись друг другу, — они начнут махать ногами в воздухе, как жук, упавший на спину, пока их бог не решит, что им делать.

— Я надеялся, что так и будет, — кивнул Шарур. Он повысил голос, обращаясь к каравану: — Отлично, ребята! Теперь имхурсаги будут дышать нашей пылью и наступать на ослиный помет всю дорогу до Алашкурру. Надо поспешить, чтобы в конце дня встать лагерем подальше от них.

Караванщики ответили ему довольными криками. Люди с удовольствием прибавили ход, а вот ослы