— Верно. Мы даже не успели понять, что происходит. А очнулась я в том доме, в ошейнике и связанная, — девушка нахмурилась. — Те люди тоже егеря?

— Технически да, но я бы их так не называл. Они… грон’шпаакат.

Принцесса вздрогнула. Грязное ругательство, которое в приличном обществе не произносят, дословно означало «продавший рога». Зато она сразу уловила суть.

Я ненадолго задумался. Из разговора Лагранжа со своими миньонами я понял, что такие вот рейды и обращение в рабство у его команды поставлено на поток. Неужели это и есть тот самый уникальный товар французика, которым он так гордился? Мясо для борделей? Серьёзно?

Ой дурак.

Можно считать, что он лично позвонил и записался на приём к врачу-эвтаназиологу. Операция пока что откладывается, но имя уже значится в списках.

Так.

Планы поменялись. Теперь на ближайшее время у меня в приоритете расследование. Кто, зачем, куда, почему. К тому, чтобы переть в лоб на ОПГ неизвестных масштабов, я пока не готов, но если действовать аккуратно и… из теней…

Ха! Ах ты ж Тёмная су… тулая собака, неужели ты шлёпнула на меня свою печать чисто ради того, чтобы понаблюдать за интересным шоу? Как бы тебя уже к ответу притянуть? Ладно… Потом… Ещё успеется…

— А где мои люди? — спросила Ариэль. — Ты не знаешь?

— Слышал лишь то, что их куда-то «сдали». Так…

А действительно, чего я жду? Пока улей не угомонился, надо бы метнуться на разведку и добыть максимум информации.

— Поешь и успокойся. А я пойду и постараюсь узнать, что случилось с твоей группой.

— Но я не хочу есть! — она мгновенно оказалась рядом, только вихрь пепла истаял в воздухе на том месте, где она сидела. — И я хочу пойти с тобой!

— Не хочешь есть — не ешь, твоё право. Но хотя бы успокойся, — с нажимом сказал я. — Сейчас я только на разведку, а у тебя с маскировкой не очень.

Я выразительно оглядел её с ног до головы и вышел из комнаты.

— Да почему я должна тебя слушать? — донеслось мне в спину не слишком уверенно, но я только улыбнулся и закрыл дверь.

И сразу же скользнул в тени.

Ягуар чалится где-то в своём ягуаровом аду, а больше среди моих соседей тенеходцев не было, как я уже успел убедиться. Так что, проникнув в дом соседей, я смог дослушать один крайне занимательный диалог.

— Как она смогла выбраться из ошейника⁉

Лагранж топал пухлыми ножками, тряс пухлыми кулачками и по-бабьи тоненько орал.

— Быть может ей кто-то помог? — предположил тот самый мужик с татуированным затылком, которого мне показывал Чип.

Мужик был явно азиат, но какой-то… родненький азиат. То ли бурят, а то ли якут. Однако разговаривал он на чистом английском, так что выкупить происхождение наверняка было невозможно.

— Кто⁉ Кто ей помог⁉ — не успокаивался французик. — Так и скажите, что ошейник плохо застегнули!

— Быть может, кто-то из её группы? — предположил азиат.

— Да они все уже мертвы! Если бы они сбежали, я бы об этом знал!

Ну-ка, ну-ка, мсье Лагранж? Откуда они должны были сбежать?

— Вы-ы-ы!!! Уроды! Какого хрена здесь происходит⁉ За что я вам плачу⁉

— А может, ошейник сломался? — высказал вполне трезвую мысль всё тот же азиат. — И не подействовал?

Лагранж мгновенно подобрался.

— Ну-ка неси его сюда, — приказал он. — Сейчас проверим.

Мужик пожал плечами, и ушёл на второй этаж. Откуда вскоре вернулся, глядя себе под ноги, и поманил всех за собой.

— У поросёнка ноги выросли, — он показал на пол, где я легко различил тянущуюся от лестницы на улицу влажную полосу.

Однако преследование было недолгим. Через десять метров, обойдя такой же, как у меня, бассейн, вся компания остановилась возле грядки с поломанными кактусами, рядом с которой валялись обломки шатра, скомканные простыни и он. Поросёнок. В ошейнике.

Свинтус возлежал на простынях, и на боку у него чем-то чёрным был нарисован международный символ счастья. С двумя яйцами.

«Чиииип?» — позвал я.

«Чо, хайзяя?»

«Твоих лапок дело?»

Ха, а чьих ещё-то.

«Чип старался, хайзяя!» — белкус и не думал отнекиваться. Наоборот, он был очень горд собой!

Он тут же скинул мне мыслеформу. Пока Лагранж орал и бесновался насчёт пропажи товара, а вся его группа вынуждена была выслушивать эти истеричные вопли, Чип решил напакостить ребятам по-своему.

Белкус забрался в дом, прокрался на второй этаж, залез поросёнку в потрошёное пузо и выжал максимум из своего дара физика. Так что у свиньи в антимагическом ошейнике внезапно выросли ноги в самом буквальном смысле слова.

«Ну хорошо, но почему на простынь?»

«Бунт! Саботаж! Волнение и смута! Будут думать на самочку, не думать про друг хойзяя!»

«Так ты у нас не только разведчик, но и диверсант! — искренне восхитился я. — Молодец, очень хитро придумал! Но в следующий раз спрашивай меня!»

«Да, хайзяя!» — Чип, кажется, раздулся от гордости.

На заметку Охотнику — белкусу больше не наливать, слишком уж сложная личность. И явно умнее, чем хочет казаться.

Всё. Больше ничего интересного я не узнаю, да и Лагранж, полюбовавшись на поросёнка, как-то очень уж оперативно подорвался, сославшись на дела. Похоже, струхнул. Всё же инферна, даже если она не воин, за счёт своих способностей — очень опасный противник.

Вернувшись домой, я сразу зашёл обратно в комнату с инферняшкой. Упёртая девчонка так и не притронулась к еде.

— Знаешь, — начал я осторожно, присев на стул. — Кажется, твоих уже нет в живых.

— Почему ты так думаешь? — вскинулась она. — Ты