о его ноги. Язар перекладывал письмо из одного кармана в другой и растирал замерзшие бедра, пока не придумал вложить его между двумя кусочками коры, перевязав вьюнками.

Он шел, следя за положением Луны и не встречая возражений леса. Дремучий непролазный Ведьмин лес, которым его пугали в детстве, сейчас казался ему не страшней ворчливого старика. Да, он был стар, но также пуст и одинок. В бессильной злобе лес скрипел ветвями и брюзжал на юность, шелестя листвой. Язар позабыл о погоне и когда вдалеке расслышал лай, подумал, что прошелся кругом, и это лают соседские собаки.

Воспоминание собачьей грызни придало ему сил. Он побежал антилопой — на одних носках, длинными шагами перепрыгивая поваленные деревья и обомшелые валуны. Он пересек овраг и бегущую по его дну мелкую не доходящую ему и до колена мутную речушку. Он забежал в горку и даже ее не заметил. Он бежал легко и бесшумно, совсем не так, как должен бежать по сухой листве испуганный человек.

Звуки погони утихли. Язар перевел дух — впрочем, он не чувствовал усталости. Во время бега его самодельный коробок раскрошился, и письмо альва вновь болезненно холодило бедро. Вытряхивая щепки из кармана, Язар положил письмо на ближайший поваленный ствол в том месте, где на него падал широкий лунный луч. Выбранное дерево — трухлявое, поросшее мхом и поганками не подходило его нуждам. Он отломил кусочек коры и раздосадовано растер пальцами. Но тут его посетила новая идея. Мягкий лунный свет нежно падал на кусочек серебристой ткани. Послание альва казалось его продолжением, частью Луны, — небесный лоскуток, оторванный от своего мира и упавший на землю.

Язар бережно положил один глаз альва в центр письма, затем другой. Они оставались темны, как и прежде, и не пропускали света. Язар положил на письмо оба камня. Он присыпал глаза альва землей, листвой и даже трухой. Ничего. Разочарованно вздохнув, он протянул руку. Но вдруг камни сами скатились к нему в ладонь. Он поспешил подхватить и письмо, потому что ствол, на котором оно лежало, неожиданно пошатнулся. Язар попятился на один шаг, другой, а затем в изумлении застыл.

Коряга изогнулась и медленно начала подниматься, словно уставшее старое дерево прилегло отдохнуть, а теперь пробуждалось. Рвались, опутавшие его за время долгого сна плетущиеся травы. Осыпалась от движения земля, а лишенные убежища, разбегались и прятались полчища мелких насекомых. Но чем выше дерево поднималось, тем явственно угадывались в нем человеческие черты. Ствол его был рассечен надвое у основания, а две самые большие ветви начинались у вершины и тянулись к земле руками. В скругленной расширяющейся вершине несложно было узнать голову.

Скрипя и продолжая осыпаться, существо развернулось. Язар увидел крючковатый деревянный нос и словно вросшие в дерево гнилые яблоки — два сморщенных темных глаза. Бровями над ними торчали серые трутовики, а в нижней части подобия лица черным дуплом зиял раскрытый рот.

Новорожденные тролли не больше человеческих детей. Однако они быстро растут и растут на протяжении всей жизни. К десяти годам тролли превосходят размерами людей, а их двухсотлетние старики достигают пяти саженей. Они всеядны и питаются как древесной корой и листвой, так падалью и даже гниющей мертвечиной. Не брезгуют они и сородичами. Внешность троллей определяет их питание. Молодые и бойкие, способные загнать зверей и сами тролли подобны зверям. С годами их плоть черствеет. Пещерные тролли высыхают и обращаются в камни, лесные рассыпаются в труху. Снежные застывают льдинами, а болотные остаются кривыми корягами или опускаются илом на дно.

Это был очень старый лесной тролль, вероятно, самый старый из обитавших в Ведьмином лесу. И сон, от которого его пробудил Язар, должен был стать для него последним.

Однако встреча с героем жутких детских сказок совсем не испугала Язара. Тролль не внушал ему страха, но казался слабым умирающим стариком. На всем его теле не было ни одной живой почки, ни одного зеленого листочка. С каждым движением от него отделялась какая-то часть: сухая ветка или прелая кора.

Тролль хлопнул пастью, отчего рассыпалась в крошку половина его бровей-трутовиков. Язар пристально посмотрел в его карие почти неподвижные глаза.

— Ты голоден, — догадался он. Тролль издал глухой скрипучий звук.

Язар повел его к речке на дне оврага. Он не задумывался о своих действиях, а поступал по наитию. Помогать троллю было неразумно, опрометчиво и даже преступно, но никаких сомнений на этот счет в голове Язара не существовало. Он не знает этого тролля и не смеет о нем судить, а когда старик просит воды, не может ему отказать.

Тролль с грохотом спустился в овраг. Войдя в реку, он закрыл глаза, окунул в воду руки, да так согбенный и застыл. Язар обошел его кругом один раз, другой. Тролль не шевелился и сейчас почти не отличался от окружавших его облысевших диких яблонь.

Неподалеку треснула сухая ветвь. Язар обернулся. Он успокаивал себя, что слышал всего лишь лесного зверя, перепуганного появлением тролля. Но вскорости звук повторился, и к нему примешались другие. Звуки нарастали и приближались.

Бежать было слишком поздно: охотники уже спускались с противоположной бровки оврага. Шесть человек и столько же собак — неоправданно много, чтобы схватить одного-единственного мальчишку-пастуха. Стаю возглавлял уже знакомый Язару Гром. Его пасть была запачкана кровью, острые клыки обнажались в немом оскале. Сейчас пес не рычал, но осторожно подбирался к добыче. Приникнув к земле, он смотрел на Язара исподлобья, и затаенная ненависть не умещалась в его светлых глазах.

По виду преследователи были коренными бризарцами: высокими, светловолосыми и светлоглазыми. Пятеро из них от сапог до перчаток облачились в толстую бычью кожу, выкрашенную в темный синий цвет. По их одеждам вились белые волнистые узоры, а их черные плащи окаймляла белая тесьма. За их спинами висели короткие луки, а в кожаных ножнах покоились необычные костяные мечи. Еще вычурней выглядел их предводитель. В его доспехи и плащ были вплетены белые перья, волосы собраны в большую косу, а их отдельные пряди выкрашены в синий цвет. У него не было при себе лука, и он единственный из охотников имел сразу два меча. Впереди предводителя спускался Гром. Все шестеро мужчин были молодыми, ухоженными, гладковыбритыми и подтянутыми. Удивительно, но, даже продираясь через дремучий лес, они не замарали одежд и оставались чисты. Под стать им подходили и собаки: все молодые, поджарые, с шерстью короткой и белой.

Иначе представлял себе головорезов Язар. На мгновение ему показалось, что с такими людьми можно вести разумный разговор. Но затем