удержался на берегу и угодил в воду. Уставший вымокший вожак ринулся на склон в третий раз. Но тогда же его настигла ветвистая рука. Удар бросил пса с водопада, и грохот опадающей воды заглушил его предсмертный визг.

Собаки пришли в неистовство. Две из оставшихся пяти в ужасе бежали, остальных приказами хозяевам удалось удержать. Пока тролль загонял Грома, охотники успели ранить его самого: срезали несколько молодых веточек и пустили ему густой древесный сок. Однако теперь, когда тролль обернулся к ним, их былая решимость угасла. Долгое время они кружились хороводом вокруг тролля, не разбегаясь, но и не отваживаясь нападать. Умелые воины на открытой местности они могли рассчитывать на победу, однако здесь, среди деревьев, сам лес защищал своего сына. Он щерился ядовитыми кустарниками и топорщился корягами, а под своей жухлой шкурой скрывал склизкие ямы и корешки. Охотники надеялись столкнуть тролля с обрыва, поступить с ним так, как он поступил с их лучшим псом. Но все их потуги и на шаг не приблизили тролля к водопаду, он намертво вцепился ногами-корнями в почву, так что и дюжина мулов не смогла бы его свалить. Больше того, хотя тролль терял щепки и листья, он продолжал выпивать реку и только пышнее расцветал. Его движения стали ловчее, взгляд прояснялся, и крепчала кора. Даже в дупле Язара становилось уютней: здесь распускались почки, а своды устилал мягкий зеленый ковер.

Пораженные столь скорыми переменами, охотники на мгновение замерли. Они переглянулись, и один из них скомандовал:

— Дружно, вперед!

Люди и собаки разом ринулись на врага. Сам зачинщик поднырнул под тролля и глубоко вонзил ему в ногу меч. Другой воин перерубил троллю длинные пальцы, третий обтесал большой пласт коры. Но последнего из них миновала удача, тролль поймал его лапой и, пришпилив к земле, раздавил. Неудачны были и нападки их питомцев. Кружа и прыгая, собаки силились добраться до дупла. После многих попыток одна из них наконец ухватилась зубами за ветку, росшую прямо напротив убежища Язара. Обращенный в темноту дупла звериный глаз с ненавистью вперился в добычу. Будь у нее человеческие руки, собака бы с легкостью подтянулась, но она лишь в бессильной злобе перебирала лапами на весу. Отчаявшись взобраться, она разжала хватку, и едва успела бежать, когда тролль нанес новый удар. Этот выпад растер призвавшего к атаке охотника об острые камни.

Когда Язар выглянул наружу, то пришел в ужас. Он не мог и не хотел верить, что кровавым ошметком в реке еще недавно был живой человек. Тело мужчины расплылось вдвое, и еще большую площадь ему придавало огромное кровавое пятно. Насаженное на камни тело безвольно колыхалось, и река, сколько не пыталась, не могла его унести и скрыть от живых глаз.

Жуткая смерть накрыла оцепенением охотников. Попятились и поджали хвосты прежде воинственные собаки. И люди, и собаки одновременно бросились бежать.

Один охотник оступился на скользком камне и упал. Ему не пришли на помощь товарищи, и никто не попытался его защитить. Дрожа всем телом, он обернулся к троллю. Он перевел взгляд с одного мертвого товарища на другого, затем заглянул в глаза троллю и лишился сил. Тролль замахнулся для удара.

— Остановись, тролль!

Язар выскочил из дупла и заслонил собой охотника. Тролль застыл с поднятым кулаком, помедлил и опустил руку.

— Здесь уже достаточно для тебя еды, — мрачно закончил Язар.

Чудовище заскрипело в ответ, после чего неторопливо принялось за кровавую трапезу. Оно подносило распотрошенного человека к своей жуткой пасти-дуплу, откусывало от него огромные части вместе с одеждой, и глотало их, не жуя. Язар бестрепетно наблюдал за этим зрелищем. Он рос в деревне среди людей крепких не только телесно, но и закаленных характерами. Он видел, как режут свиней и рубят головы птицам. И хотя дядя всегда избавлял его от подобной работы, беря ее на себя, не находил в ней преступления, но рассматривал естественной частью деревенской жизни. Доводилось ему видеть и другие куда более тяжелые картины: как вешают провинившихся щенков и топят новорожденных котят. Таким был сельский люд: решительным и скорым на расправу. Кроме того, Язар не считал мертвецов людьми, а полагал пустыми бездушными бурдюками.

Второго охотника тролль не пожелал есть или попросту не заметил. Его одежды оказались Язару велики. Он взял только плащ, чтобы согреться, и костяной меч. На спину он закинул колчан и лук, в колчан же убрал вновь напомнившее о себе колким холодом письмо альва.

Обходной дорогой тролль спустился к подножью водопада. Язар следовал за ним из любопытства, а к тому же все одно сбился с пути.

Гром лежал на берегу и не шевелился. Но когда тролль потянулся к нему, выяснилось, что пес еще жив. Жутко напуганный, он стал скрестись когтями, грызть пальцы тролля и жалобно скулить.

— Отпусти его! — приказал Язар.

— Гм, — задумчиво проскрипел тролль. Он посмотрел на человека, затем на пса.

— Отпусти, я ска…

Тролль поднес пса ко рту и откусил ему голову. В стороны брызнула кровь. Несколько капель упали на рукава Язару.

Юноша отвернулся, сел на плоский камень у реки и удрученно опустил голову. Из кармана он вынул глаз альва и заглянул в его темноту. На мгновение ему захотелось выронить камень, чтобы посмотреть на поведение тролля. Он тешил себя надеждой, хоть и понимал, сколь абсурдно считать неразборчивое лесное чудовище своим другом. Он убрал глаз альва в карман и повернулся.

— Гм, — снова скрипнул тролль, когда их глаза встретились.

Язар продолжал сидеть у реки. Он больше не желал идти за троллем, но тот настаивал, указывая куда-то рукой и беспрерывно скрипя.

— Ты хочешь вывести меня из леса? — вдруг загоревшись, спросил Язар. Но тот отрицательно помотал головой. — Там что-то важное для меня?

— Кхм! — протяжней обычного прохрипел тролль.

После кровавой трапезы шкура тролля стала больше походить на живую плоть. Короткие травинки теперь топорщились жесткими щетинками, а прежде бледные грибы напоминали нарывы и кровавые волдыри. Тролль был Язару отвратителен, но все же в его компании он чувствовал себя спокойней. Он решительно отверг предложение взобраться троллю на спину и неторопливо семенил следом. Он больше не опасался охотников, никуда не бежал и не спешил. Тишина ночного леса и приятный шелест сухой листвы под ногами забирали у него последние страхи и клонили ко сну.

Они шли остаток ночи, а когда остановились, небо уже прояснилось. Над верхушками могучих вязов таял, унося ночной холод, черный плащ Эсэтира.

Тролль привел Язара к пещере. Неприметная она располагалась под сенью увитого плющом старого ясеня.