– Да, и рана не кровоточит. – Либби разорвала перевязочный пакет и наложила повязку.

– Отлично, спасибо. – Патрик прикрыл глаза. – А теперь садись между моих ног. Так нам обоим будет теплее.

Ему был необходим человеческий контакт. Он хотел знать, что с ней все в порядке.

Либби чувствовала себя как во сне. Но когда она устроилась у Патрика между бедер, вытянула ноги и прислонилась спиной к его груди, ситуация стала более реальной.

Сильные руки обнимали ее за талию. Дыхание Патрика согревало ее шею.

– С тобой все будет в порядке? – опять встревожилась она. Либби не нравилось его дыхание и молчание.

– Это просто порез. Не стоит волноваться.

– Который час? – спросила она, чувствуя, что ее беспокойство снова растет теперь, когда первый кризис позади.

– Нам нужно погасить фонари, – прошептал Патрик в ее волосы.

Либби не знала, что беспокоит ее больше, – то, что Патрик намеренно проигнорировал ее вопрос, или возвращение в кромешную темноту.

– Ты умеешь петь?

Патрик застонал.

– О господи, ты не захочешь это слушать.

– Извини, Патрик, но если ты не будешь разговаривать со мной, я просто свихнусь.

– Ну ладно, ладно. – В голосе прозвучало веселье.

– Расскажи мне о своей семье. Моя мать дружила с Мейв, но я мало что знаю о клане Кавана.

– Лиам – старший брат. Он женат на Зои. Она свободолюбивая личность и прекрасно дополняет моего консервативного братца.

– Продолжай.

– Дилана ты видела в баре. Его жену зовут Миа. Дилан удочерил ее маленькую дочку.

– Следующий Эйдан?

– Да. Он и его жена Эмма живут то в Нью-Йорке, то в Силвер-Глен. Затем Гейвин. У него фирма по информационной безопасности здесь, в Силвер-Глен. Его жену зовут Кэссиди, и у них маленькие дочки-близняшки.

– Что скажешь про Конора? Он по-прежнему знаменитый в семье лыжник?

– А как же! Недавно он женился на бывшей однокласснице по имени Элли.

– Остались ты и Джеймс, я правильно помню его имя?

– Да, мой младший братишка. Он на десять сантиметров выше и на четырнадцать килограммов тяжелее. Мы зовем его добрый великан.

– Ты любишь его. Я слышу это по голосу.

– Ну когда ты второй с конца в череде из семерых, нужно дружить с самым младшим. Тут либо дружба с младшим, либо террор со стороны старших.

– Твоя мама считает своей заслугой, что пятеро сыновей уже женаты. Полагаю, теперь очередь за тобой и Джеймсом.

– Не дождетесь.

Такой прямой и резкий ответ удивил Либби.

– Даже так?

– Позволь мне перефразировать. Не буду говорить за брата, но я не хочу надевать хомут на шею. Ты меня спрашивала, чего я боюсь, и мне не удалось тебе ответить. Так вот, по правде говоря, это женитьбы. Я уже был женат, и ничего не получилось. Я решил остаться холостяком на всю жизнь.

Либби повернулась к нему, но в темноте не увидела его лица.

– Вы развелись?

– Хуже.

– Она умерла? – охнула Либби, ужаснувшись, что затронула такую болезненную для Патрика тему.

Патрик вздохнул и снова притянул к себе Либби.

– Нет, брак был аннулирован.

Хорошо, что Патрик согласился рассказать о своем прошлом. Звук его голоса позволял Либби сконцентрироваться и не поддаваться панике. Вокруг царила кромешная тьма. Они будут здесь засыпать, просыпаться и медленно умирать от голода и жажды.

Паника расправляла крылья в груди у Либби.

Патрик не любил вспоминать об ошибках юности, но им с Либби нужно было о чем-то говорить, чтобы сохранять спокойствие. Таблетки сделали свое дело – боль в ноге утихла, осталась только сильная слабость.

Либби выросла в семье, принадлежавшей к высшему свету. При других обстоятельствах ее воспитание ни за что не позволило бы ей задавать Патрику такие личные вопросы.

Однако здесь, в шахте, им было гораздо важнее поддерживать связь друг с другом, чем соблюдать светские условности.

Первоначальное мнение Патрика о Либби менялось, чем больше он ее узнавал. Вне всякого сомнения, в прошлой жизни она была богатой наследницей с Мэдисон-авеню. Но Либби Паркхерст – личность, и утраченное богатство для нее не главное в жизни.

Патрик испытывал к ней смешанные чувства. С одной стороны, он хотел защитить Либби физически и морально. С другой стороны, и ему чертовски неприятно было осознавать это, она привлекала его как женщина. Даже сейчас в этой промозглой темной шахте, несмотря на боль в ноге, его тело реагировало на Либби, которую он держал в объятиях.

Патрик понял, что Либби по-прежнему ждет ответа на свой вопрос.

– Моя подружка забеременела, – начал Патрик, – как мы ни предохранялись, но, как говорят, случилось то, что случилось.

– От случайностей никто не застрахован.

– Это уж точно. Мои братья и я воспитаны так, что честь для нас не пустое слово. Ее родители настаивали, чтобы мы поженились. Я согласился.

– А почему брак аннулировали?

– Ребенок родился темнокожим… афроамериканец. Обман открылся. Тут и тест на отцовство не понадобился. Малыш служил живым доказательством, что она просто использовала меня.

– Патрик, как же ты, должно быть, страдал.

Он поморщился, воспоминания о том ужасном дне еще не стерлись из памяти.

– Мы жили как муж и жена. Закончили среднюю школу, сняли небольшой домик. Сначала я злился на нее, понимая, что совсем не готов к роли отца. Однако время шло, я постепенно привык к мысли, что скоро стану отцом. Я уже с нетерпением ждал появления на свет малыша.

– И ты его потерял.

– Да. Я вышел из больницы и вычеркнул этот эпизод из жизни. Я вернулся в дом родителей. Я спал в своей старой кровати. Но все вокруг было другим. Мы не можем переписать историю или не совершить уже сделанную ошибку.

Патрику хотелось узнать мнение Либби, но он продолжал свою исповедь. В семье Кавана никогда не поднимали эту тему – что было, то прошло.

– Я не бросил малыша, – продолжал он, вспоминая крохотное личико младенца. – Появился его настоящий отец. Как только решение об аннуляции нашего брака вступило в силу, он женился на матери своего сына.

– Тебе, наверное, было очень больно.

Это правда. Патрик тогда был буквально раздавлен, но никогда и никому в этом не признавался.

– Взросление – тяжелый период для любого, – пробормотал он.

– Ты отличный парень, Патрик Кавана.