старости, а если и доживала, то моя жизнь была ужасно примитивной. Например, в Китае я сажала рис лет пятьдесят подряд и на этом все.

— Но ведь какая-то из твоих жизней точно была особенной? — Мэтью внимательно смотрел на меня, и я с удивлением поняла, что ему действительно интересно.

— Наверное, та, когда я была Джейми. Мне нравилась моя жизнь, было весело. Нравилась сила, независимость. Тогда я была выше и сильнее тебя!

Мэтью рассмеялся.

— Я бы на это посмотрел…

— Так и было, — я тоже начала улыбаться. — Мне едва исполнилось двадцать три на момент битвы при Каллодене. Пожалуй, да, именно та жизнь была лучшей. По крайней мере тогда мне не хотелось умирать.

Я отошла к окну и Мэтью обнял меня со спины.

— Твоя нынешняя жизнь будет особенной, Мэри. Обещаю.

Я повернулась и взглянула на мужа.

— Она уже стала особенной, ведь мне впервые не одиноко.

Раздался стук в дверь, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

— Должно быть, это служанка. Я периодически вызываю миссис Гэрингс для уборки, — Мэтью направился к двери.

— Стой, — я схватила мужа за руку. — Ты не боишься пускать ее сюда? Тут ведь твои дневники. Давай хотя бы спрячем это все.

— Это не проблема. Одним из самых замечательных качеств миссис Гэрингс является то, что она не умеет читать, — с этими словами Мэтью открыл дверь.

Кажется, я начинаю понимать, по какому принципу мой муж выбирает себе прислугу.

После ужина мы решили немного прогуляться по Пикадилли, и я впервые заметила, как красив вечерний Лондон. Я почти не обращала внимания на то, куда мы идем, слишком сильно увлеклась разговором с Мэтью. Он рассказывал мне о своих прошлых жизнях, о странах, в которых ему довелось побывать. Я слушала мужа, затаив дыхание и поражаясь тому, сколько он всего видел и пережил.

— А какая из твоих жизней нравилась тебе больше всего? — спросила я, как только Мэтью закончил свой рассказ об особенностях быта племени Ирокезов.

— Та, которую я живу сейчас, — без промедления отозвался мой муж.

Я слегка нахмурила брови.

— Вообще-то я серьезно.

— Я тоже не шутил, — Мэтью поймал мой недоверчивый взгляд и продолжил. — Мы должны проживать каждую жизнь на полную катушку, Мэри. Нельзя считать какую-то из них неудачной, ждать следующей или пытаться приблизить ее наступление.

Мэтью замолчал на полуслове, а до меня начал доходить смысл его слов.

— Приблизить наступление — это значит…

Мой муж невесело кивнул.

— Да, Мэри, я говорил о самоубийстве. Когда жизнь кажется беспросветной и невыносимой, и ты уверен, что дальше будет другая и, кто знает, она может оказаться в сто раз лучше теперешней… Соблазн слишком велик.

Я сильнее сжала руку Мэтью.

— И сколько раз ты поддавался соблазну?

— Пять.

Мне показалось, что окружающий мир на секунду пошатнулся, а потом вернулся обратно.

— Прости, не хотел пугать, — Мэтью остановился и притянул меня к себе.

— Все хорошо, просто я никогда не думала о таком. Ты всегда казался мне таким сильным и уверенным. Почему, Мэтью? Зачем ты это делал?

Мэтью глубоко вздохнул и ответил, осторожно подбирая слова.

— Наверное, я устал жить, в какой-то момент перестал видеть смысл, все стало казаться мне одинаковым. И было очень одиноко.

— Но ведь ты мог завести семью, друзей…

Мэтью грустно улыбнулся.

— Да, но потом все, кого ты любишь умирают или умираешь ты сам и, переродившись, никогда не находишь их вновь. Это больно, Мэри. Знаешь, если верить религиям, то мы можем встретиться с любимыми людьми после смерти в другом мире и обычные люди находят в этом утешение. Но мы-то с тобой знаем, что это не так. Терять любимых навсегда слишком тяжело.

Я слишком хорошо понимала, о чем говорит Мэтью. Я могла бы и сама произнести эти слова. С удивлением я поняла, что по моим щекам катятся слезы.

И вдруг мне в голову пришла одна идея.

— Мы друг друга не потеряем, — быстро заговорила я, стремясь как можно скорее поделиться этим с Мэтью. — Я кое-что придумала. Смотри, мы ведь оба помним прошлые жизни, так? Значит, мы можем договориться о месте встречи в следующих жизнях и найти друг друга.

Глаза Мэтью расширились от изумления.

— Мэри, это гениально! Но где мы можем встретиться в будущем?

— Да хоть здесь, Мэтью, — мы как раз подходили к площади Трафальгар. — Лондон существует уже много столетий и, уверена, не исчезнет с лица Земли в ближайшем будущем…

— Да, скажем, каждый год десятого июня мы будем приезжать в Лондон на площадь Трафальгар и ждать, — Мэтью просиял.

— Но как мы узнаем друг друга в толпе? — я начала замечать явные изъяны в нашем плане.

— Нужен какой-то знак, — протянул Мэтью. — Что ты сейчас читаешь, Мэри?

— «Большие надежды» Диккенса, но какое это имеет отношение к…

— Прямое! — Мэтью едва не подпрыгивал от радости. — Это и будет нашим знаком, Мэри. У каждого из нас в руках будет томик «Больших надежд» Диккенса. Так мы узнаем друг друга.

Я стояла как вкопанная, не в силах отвести взгляд от мужа. То, что мы сейчас придумали, было невероятным, но определенно могло сработать.

Через пару минут восторг от новой идеи стал сходить на нет, и я покачала головой.

— Мэтью, в этом плане слишком много «но». Мы не знаем где родимся в следующий раз, будет ли у нас возможность добраться до Лондона. И родимся ли вообще.

— Думаю, что родимся рано или поздно, — спокойно отозвался Мэтью, словно мы обсуждали погоду за окном. — Самым сложным будет совпасть по времени. Мы ведь никогда не знаем, когда начнется новая жизнь.

Об этом я не подумала. Настроение упало еще сильнее.

— Да, не хочу встретить тебя, когда мне будет лет семьдесят и я буду вся в морщинах.

— Ты все равно будешь мне нужна, — улыбнулся Мэтью.

— А если в следующей жизни я окажусь мужчиной?

— Мэри, нам бы сначала встретиться, а потом мы будем решать проблемы по мере их поступления, — от спокойной улыбки Мэтью мне стало немного лучше.

Он прав. Самое сложное — это встретиться.

Домой мы вернулись только ближе к полуночи. В квартире было тихо и так спокойно… Непривычно после шума и суеты большого дома, к которым я привыкла в этой жизни.

Я хотела было позвать Гвен, но сразу же вспомнила, что она осталась в Велчестере. Что ж, справлюсь сама. Ну или почти сама…

— Поможешь мне снять платье? — спросила я Мэтью. Он выглядел задумчивым, но сразу же подошел ко мне и взялся за стежку.