Lady» тождественна записям Bad Company (рокеров 70-х с Полом Роджерсом на должности вокалиста), Queen образца 2005 года вполне могли бы вытащить из запасников эту песню и, стряхнув с нее нафталин, прогнать разок-другой на сцене.

SEASIDE RENDEZVOUS

Новая пародия, вышедшая из-под пера Фредди Меркьюри. Вновь черпая вдохновение в водевиле и традициях британского мюзик-холла, он сделал «Seaside Rendezvous» фривольным, как гей-парад, но со всем уважением: «Танцевать? Какая чудесная, великолепная мысль, просто наслаждение… trés charmant, дорогуша!» Все эти завитушки нарочитым сопрано, дудки африканского происхождения, великолепные голосовые имитации медных и духовых от месье Тейлора и месье Меркьюри вызывают в воображении четкую картину: участники бэнда приподнимают на прощание соломенные шляпы-канотье и спешат на юг – выступать в прибрежных курортных городках.

THE PROPHET’S SONG

Оставляющая впечатление саундтрека к «Книге Исхода», «The Prophet’s Song» Брайана Мэя свидетельствует о возвращении Queen на плодородные нивы, уже возделанные такими песнями, как «Father To Son» и «In The Lap Of The Gods… Revisited». Эпическая по масштабу, с бесчисленными сменами тональности и резкими переходами темпа, «The Prophet’s Song» запоминается прежде всего выдающейся средней частью, где сотни голосов ходят друг за дружкой кругами, пока их не заглушает шквал мощных гитарных аккордов.

«Господи, эта вокальная пьеса посреди песни… – вспоминал Мэй. – Я корпел над нею до пяти утра, а потом вернулся в свою крошечную подвальную квартирку и рухнул без сил. Разбудил меня соседский радиоприемник. Передавали тот самый отрывок, над которым я бился ночью. Проклятый диджей Кенни Эверетт упер из студии демку и выдал ее в эфир, а я ни сном, ни духом!»

Как говорят, весь этот обширный пейзаж музыкальных идей, почти гротескный в своем размахе, явился Брайану во сне. Интересно, что в нем слышны, помимо всего прочего, успокаивающие звуки игрушечного кото – национального струнного инструмента, подаренного гитаристу потрясенным японским фэном.

LOVE OF MY LIFE

Случается порой, натыкаешься на песню, которая настолько идеальна сама по себе, что передать словами все ее очарование попросту невозможно. «Love Of My Life» – одна из таких песен.

Возможно, самая трогательная баллада из всех, когда-либо созданных Фредди Меркьюри, «Love Of My Life» построена на простейшем сюжете: расставании двух влюбленных. Оказавшийся брошенным раздавлен и молит о примирении – которое, по всей видимости, уже не наступит. И тем не менее в руках Меркьюри эта история любви и утраты превращается в зеркало, которое певец подносит слушателям, предлагая слова утешения всем, кто когда-либо оказывался в подобной ситуации. На сцене это было более чем очевидно; там «Love Of My Life» становилась «эмоциональным диалогом между Фредди Меркьюри и его поклонниками» и голос фронтмена Queen терялся в море голосов, поющих ключевую фразу песни: «Верни ее мне, верни ее мне, не уноси с собой…»

Создать подобное совершенство и запечатлеть его на магнитофонной ленте оказалось нелегкой задачей для Queen. Брайан Мэй храбро сражался с арфой, которой решил воспользоваться для смягчения эмоциональных пиков песни: «Пока мы писали „Love Of My Life“, я учился играть на арфе, аккорд за аккордом, но настраивать эту штуку приходилось намного дольше, чем собственно играть на ней. Кошмар какой-то: всякий раз, стоило кому-то открыть дверь, температура в помещении менялась и чертова арфа принималась фальшивить».

Фэны Queen по всему миру долго хранили верность этой песне. Меркьюри всякий раз бывал растроган, когда на концерте (и не важно, в какой стране) снова оказывалось, что публика помнит текст назубок. «Я одержим любовью, – сказал он однажды. – Мы все одержимы ею, разве нет?»

GOODCOMPANY

Даже если Брайан Мэй был совершенно уверен в материале, собранном группой для «A Night At The Opera», глубоко внутри он был озабочен тем, что альбом превращается в попурри стилизаций и тем самым может оттолкнуть ориентированных на более традиционные рок-формы фэнов. В таком случае, кажется вдвойне странным, что Мэй настоял на включении в диск «Good Company» – композицию, которая куда ближе к таким новелти-номерам, как «Lazing On A Sunday Afternoon» или «Seaside Rendezvous», чем к «Now I’m Here». Возможно, искушение составить целый шуточный «джаз-бэнд» (с кларнетами, тромбонами и трубами) при помощи одной-единственной гитары, усилителя и нескольких сотен наложений оказалось слишком велико. Или, быть может, странная притягательность эксперимента с «настоящим гавайским укулеле» (сделанным в Японии, между прочим) перевесила все аргументы против. В любом случае, «Good Company» предлагает милое, хотя и несколько сентиментальное развлечение перед началом главного фейерверка.

BOHEMIAN RHAPSODY

«„Bohemian Rhapsody“ с самого начала звучала в голове у Фредди, вся целиком…» – утверждал Брайан Мэй.

Пройдя путь от объекта повального увлечения до превращения в предмет национальной гордости, сочиненная Фредди Меркьюри «Bohemian Rhapsody» впоследствии стала олицетворять все творчество Queen. Эта песня (если, конечно, ее можно называть песней) вобрала в себя рок, оперу и немало жанров между ними, ее в равной степени хвалили и хаяли, ею восхищались и высмеивали с одинаковым упорством. Для кого-то «Bohemian Rhapsody» – замечательное произведение гения, осмелившегося выйти за рамки избранного жанра и создавшего загадочный новый мир, полный демонов, попрания правил и дрожи восхищения. Для других этот трек – претенциозный, затянутый опус вырвавшегося из узды самомнения, выплеснувшего в мир все свои худшие эксцессы. Короче, «Bohemian Rhapsody» способна разделить тесную компанию на две враждебные группировки куда быстрее, чем религия или политика. И все же для большинства из нас она остается отличным допингом, и в отдельные вечера ей попросту нет равных…

История песни начинается с раннего наброска, сыгранного Меркьюри коллегам по группе и продюсеру Рою Томасу Бейкеру. «Мы сидели в гостях у Фредди, и он объявил вдруг: „У меня есть пара идей для песни“, – вспоминал Бейкер. – Он сел за пианино и начал играть. Песня находилась еще на очень ранней стадии, но… звучала отлично. На тот момент отсутствовали какие-то музыкальные фрагменты и части текста». Однако весь размах замысла Меркьюри продюсер оценил несколько позже: «Он все играл, играл, а потом вдруг остановился и говорит: „А здесь начинается оперный кусок…“»

К тому времени, как Queen приступили к записи «A Night At The Opera», Меркьюри уже закончил трудиться над любимым проектом. «Фредди явился в студию с пачками нотной бумаги, по обыкновению испещренными его неразборчивыми пометками, – позже подтвердил Брайан Мэй. – Это была не партитура, а скорее кривые тропинки, петлявшие по всем этим бумажкам. Но музыка уже была там… Он вошел с полностью готовой песней». С ним согласен и Роджер Тейлор: «По сути, он показал нам чертеж песни – гармонии, нацарапанные на обороте телефонного справочника! Да, это явно было… творение Фредди».

Хотя Queen уже привыкли преодолевать трудности музыкальных аранжировок, опера оказалась совершенно новым испытанием. «Мы