уговорил, – поежилась впечатлившаяся-таки Юлька. – Валите на свой духов бал без меня – буду, как дура, дома торчать… Можно я тогда хотя бы гостей позову? – спросила она затем.

– Каких еще гостей? – удивился я, не ждавший такого поворота.

– Да живут тут по соседству ребята. Два паренька и две девчонки. Моих примерно лет. Все из хороших семей – на нашей пафосной Мясницкой кто попало не селится! Один пацан, кажется, даже целый молодой барон. Но это не точно, может, и соврал. По части магии, правда, они все не ахти, но выбирать не приходится… – показушно вздохнула она.

– Откуда ты их знаешь? – полюбопытствовал между тем я.

– На улице познакомились. С ледяной горки вместе катались. И на метле немного летали, у одной из девочек есть эта штукенция дома – там небедные родители, даром что происходят из мастеровых…

– Как летали? – опешил я. – Частные полеты над городом строго запрещены! – вспомнилось мне старое предупреждение Фу-Хао.

– А мы не над. Мы понизу, у самых сугробов. Да и не видел никто…

– «Не видел»! – передразнил я. – Эх, всыпать бы тебе… – буркнул сердито.

– Что, поднимется рука на любимую младшую сестренку? – состроила простодушное личико мелкая.

– Милану попрошу – она жалости не знает! – пригрозил я – но уже откровенно не всерьез.

– С Воронцовой мы договоримся, – хмыкнула Юлька. – Ну так как, можно мне гостей на новогоднюю ночь? – вернула она разговор к его сути.

– Ключ с тобой, зови! – махнул я рукой.

– Спасибо, Вовка, ты настоящий брат! – подскочив ко мне – столь резко, что будь на месте мелкой кто угодно другой, он наверняка бы напоролся на мой выставленный щит – девочка звонко чмокнула меня в щеку.

– Только на метле по комнате не летайте! – запоздало попросил я.

– Да где тут летать-то? – с серьезным видом обвела сестренка взглядом свою спаленку, бывший кабинет – так вышло, что беседовали мы на Юлькиной территории. – Метле простор нужен!.. Вот в гостиной… Да не переживай, – поймала она тут мой обреченный взгляд. – Все будет чинно-благородно! Ты же меня знаешь!

– То-то и оно, что знаю…

* **

У казенного портала нас встретилось четверо: мы со Светкой и Машка с Даней. Милане и Цой с Киром предстояло отправиться в столицу иным астральным тоннелем, выделенным специально для особ титулованных. Степень благородства сегодня считалась по родовому статусу приглашенной на бал девушки, происхождение сопровождающих лиц почему-то не учитывалось, поэтому незнатный «Заикин» попал в привилегированную компанию, а мы с Гагариным, оба, типа, молодые князья – в этакий магический эконом-класс.

Впрочем, не думаю, чтобы на том, элитном маршруте путешественникам подавали в пути шампанское или коридор там был хоть на вершок шире, чем у нас.

Каратова вышла в своей собольей шубке, под которую надела нарочито неброское серое платье, которое, как она считала, совсем ей не шло (тут я, честно говоря, с оценкой подруги был не согласен, о чем еще дома и не преминул ей сообщить – на мой взгляд, скромность наряда лишь оттеняла собственную Светкину красоту – но девушка все равно решила по-своему). Я, Гагарин и Муравьева облачились в привычную синюю униформу, для разнообразия – при наградах: Императорский бал считался тем самым официальным торжественным мероприятием под монаршей эгидой, когда на жандармском кителе были уместны побрякушки.

К слову, к медали за Оклахому и звезде Ордена IV степени за сибирских нигилистов новых цацек у меня на груди не прибавилось: наше участие в свержении Романова власти до сих пор никак дополнительно отметить не удосужились. Забыли, наверное, о нас – за текущими-то делами.

Ну да это было едва ли не последним из того, что сейчас меня занимало.

На входе в портал дежурила земская полиция, проверявшая у девушек приглашения, а спутников их вносившая в какой-то список – почему-то не всех, а выборочно. Прямо перед нами одну пару безапелляционно развернули: девица, вроде как, оказалась самозванкой. А до этого другую юную красотку вместе с пожилым кавалером и вовсе увели под белы ручки в участок – разбираться.

У нас же четверых ни малейших задержек здесь не возникло, и пройдя тремя последовательными астральными переходами – вот, кстати, чем мог отличаться наш портал от первоклассного – там, небось, путь шел напрямую – мы благополучно прибыли в столицу.

В отличие от морозной Москвы, в Петрополисе было не столько холодно, сколько сыро и противно: под ногами – лужи, с неба – изморось, в лицо – порывистый ветер не то с крупинками льда, не то с крошечными капельками воды – хоть щит выставляй! Но дух его еще здесь призовешь, этот щит: огромный светящийся в темноте плакат настоятельно требовал не использовать магию в зоне кордонов, первый из которых размещался прямо на выходе из портала. Здесь, у импровизированного черно-белого заборчика поперек широкой улицы, дежурили лейб-гвардейцы Ингерманландского полка (шефом которого, кстати, еще недавно состоял ныне покойный Цесаревич Иоанн) во главе с хмурым поручиком. Приглашений они не спрашивали, списков никаких не составляли, но смотрели на тебя так, словно рентгеном насквозь просвечивали.

К нам четверым и у бравой гвардейской стражи, правда, никаких вопросов не возникло, и, миновав заставу, мы двинулись через ветер и дождь по украшенному праздничной иллюминацией проспекту – к следующему кордону, отнесенному от первого на добрых четверть версты.

Вторая застава являла собой уже два ряда куда более капитальных заграждений с узким извилистым проходом посередке. Правило здесь бал III Отделение, так что в наших синих жандармских мундирах мы, можно сказать, сошли за своих. Нам почти дружески улыбались и с искренним уважением поглядывали на мою и Машкину орденские звезды – одинокая медалька на груди Даниила подобного пиетета не вызывала.

Однако несмотря на всю любезность приема, на этот раз не обошлось без задержки. Муравьева, Гагарин и Каратова пикет уже миновали, когда мне заступил дорогу статный усатый штабс-ротмистр.

– Прошу прощения, сударь, при вас дух-фамильяр? – собственно, это был даже не вопрос – констатация.

– Да, – не стал отпираться я и добавил веско: – Легальный.

– Вижу, что легальный, – кивнул офицер с неким подобием усмешки. – Иначе и говорить было бы не о чем… – Сказал – и умолк.

– Э… Я могу пройти? – осведомился я, чувствуя, что пауза затягивается.

–