— Здесь безопасно. Это охотничья делянка, сюда иногда приезжают поохотиться. Я нашел теплый плед. Идем, снимешь мокрую одежду и согреешься. Катя, ты чего такая перепуганная? Видела дикого зверя рядом? — обеспокоенно спрашивает мужчина, приоткрывая передо мной дверь.

— Н-нет. Идем. А почему дверь была так странно заперта? — интересуюсь я, с подозрением осматривая обстановку в доме через плечо Артема.

Одна большая комната, стол с лавками, кровать в углу. Практически все умещается здесь.

— Думаешь, много кто заходит в чащу леса? Дороги я не заметил, значит, сюда либо добираются пешком, либо, что вероятнее, едут на квадроциклах. Слишком далеко и звери дикие могут водиться. Не думаю, что местные жители так далеко заходят.

Ой не зря он так часто про диких зверей упоминает! Я больше не мешкаю, почти бегом влетаю в дом и быстро стаскиваю с ног насквозь промокшие кеды.

— Женских вещей здесь нет, только свитер и всякие футболки. Переоденься в сухое, — говорит он, входя следом и плотно закрывая дверь.

— Только отвернись! — требую я и, фыркнув, миллионер демонстративно отворачивается.

С удовольствием скидываю с себя насквозь промокшие вещи и заворачиваюсь в плед. Других вещей вроде бы нет, а Артему тоже лучше сухое одеть, чтобы не простудиться, поэтому штаны и свитер оставляю ему.

Развесив ворох мокрой одежды, застаю Артема возле камина.

— Что ты делаешь? — подхожу ближе, заинтересованно разглядывая, как он что-то двигает кочергой.

— Сейчас расчищу топку и разведу огонь. Тут есть запас сухих дров, нам хватит, чтобы обогреть комнату. Да и чай можно вскипятить или разогреть еду. Ты не голодна?

— Откуда у тебя еда и чай? — с недоумением спрашиваю я, на всякий случай поддерживая на груди плед, чтобы не сползал.

— Это же охотничий дом. Здесь охотники всегда оставляют припасы и немного сухих дров на тот случай, если у кого-то случится форс-мажор. Каждый, кто бывает тут, всегда пополняет запасы, которые потратил.

— Откуда ты все это знаешь? Тоже охотник?

— Немного. В детстве отец брал меня на такие сборища. Именно тогда я понял, что это не мое, — улыбается Артем.

Огонь весело затрещал в камине, и мужчина поднялся, отряхивая руки.

— Согрелась хоть немного? — заинтересованно оглядывая меня с ног до головы, спрашивает он.

Этот изучающий долгий взгляд заставляет сердце застучать чаще. Я нервно сглатываю и киваю вместо ответа.

— Сильно испугалась?

— Очень, — тихо признаюсь я. Голос дрожит.

Артем подступает ближе, проводит по лицу пальцами и за подбородок поднимает выше. Смотрит серьезно в глаза серьезно и медленно проговаривает:

— С тобой ничего не случится плохого. Я рядом.

— Л-ладно, — отвечаю чужим голосом и смущенно опускаю глаза вниз.

— Вот и хорошо. Я пойду в кладовую, переоденусь. А заодно проверю, что там есть из припасов.

— Ладно.

Артем вскоре возвращается с какими-то консервами и даже с чайником и запасом заварки. И хоть я впервые разогреваю еду на костре, он помогает мне и вместе мы справляемся быстро. После импровизированного обеда быстро завязывается разговор. Мы болтаем обо всем на свете и время незаметно клонится к вечеру.

— Черт… дождь так и не стих… неужели домой мы сегодня не вернемся? — с тоской глядя в окно, говорю грустно. — Я даже телефона не взяла с собой, думала, что вернусь быстро. Бабушка наверное места себе не находит. У тебя не с собой телефон?

— Остался в машине, — качает головой Артем, — Не переживай. Сегодня заночуем тут, а завтра вернемся.

— А спать как будем? Кровать-то тут одна.

— Вместе. Или боишься, что я тебя покусаю? — усмехается он.

А глаза хитрые-хитрые и ухмылка предвкушающая.

— А как охотники тут тогда спят, если это охотничья делянка? Тоже вместе? — хмыкаю недоверчиво.

— Скорее всего, берут спальники с собой и спят на полу. Главное, крыша над головой, ты в сухости. Кровать дело десятое.

— И в безопасности, — добавляю я, поежившись, и снова выглядываю в окно, но из-за густой темноты ничего не видно даже в полуметре.

— Боишься? — спрашивает Артем серьезно, — Меня?

— Нет. Просто… мы одни посреди леса, потерялись. Даже толком не знаем, где мы. А вдруг кто-то сюда забредет недобрый?

— В такую погоду? Поверь, тут только одни мы такие сумасшедшие, — фыркает он весело.

Я отхожу проверить сухость вещей и оборачиваюсь к нему:

— Может пора ложиться?

— Может пора.

— Тогда я переоденусь в платье. Оно как раз просохло.

— Хорошо.

Артем как джентльмен сразу отворачивается (без напоминаний!) и я быстро надеваю платье. Расправляю постель и интересуюсь с надеждой:

— Запрешь дверь?

— Запру. Ложись, Катя.

Послушно забираюсь под теплое одеяло и отползаю к самой стене. Огонь потрескивает в камине, а языки пламени освещают небольшую уютную комнату. Артем запирает дверь, подходит к постели и я отвожу взгляд, когда он берется за край брюк. Слишком… слишком это эротично выглядит. Возвышающийся горой над тобой мужчина.

— Не против? — интересуется он, словно нарочно привлекая мое внимание, — Останусь в футболке и трусах.

— Нет. Не одетым же полностью тебе спать, — глядя в стену, говорю я.

Пропускаю момент, когда Артем все-таки раздевается и осторожно ложится рядом. Чтобы не быть совсем уж наглой и не занимать одной большую часть узкой кровати, приходится придвинуться к нему и теснее прижаться друг к другу. Наверное поэтому денежный мешок придвигает меня ближе и обнимает. На автомате укладываю голову на его плечо, чтобы было удобнее, и закрываю глаза.

Размеренное дыхание убаюкивает и, прежде чем провалиться в сон, меня осеняет мысль: Артем безропотно отвернулся к окну не потому, что такой весь из себя джентльмен. Он просто в отражении стекла мою голую фигуру разглядывал! А я еще думала, какой же он внимательный мужчина. А он и правда внимательный, только не там, где нужно.

Вот же эти миллионеры чертовы!

Дождь лил двое суток. Он практически не прекращался, только иногда чуть слабее становился, а потом снова заряжал с новой силой. И как же хорошо, что нам повезло найти укрытие, потому что на улице можно было увязнуть в грязи едва ли не по щиколотку. Даже не представляю, что там творилось вне леса, на обычной проселочной дороге… А ведь до нее еще нужно было добраться!

Мы с миллионером как-то сторонились друг друга, насколько это возможно в комнате избушки. Разговаривали, конечно, и даже во всякие дурацкие игры играли, угадывая города или просто слова. Но почему-то между нами сохранялось странное напряжение. А когда приходилось сидеть за одним столом за обедом или ужином, даже еда не лезла в горло.