Следователь. Что за Гвоздь?

Тихаева. Вроде бы он дальнобойщик. Да. Дальнобойщик.

Следователь. Расскажите все по порядку.

Тихаева. Расскажу. Был у нее парень, Славиком звали, вместе в школе учились. Потом ее отца посадили. Знаете, какое время было…

Следователь. Знаю. Что дальше?

Тихаева. Отца посадили, а мать… А мать — я Веру Петровну знаю — та еще… Лена рассказывала, что она и при отце… Словом, загастролировали они обе. Славик-то об этом ничего не знал. Он в Москве жил. А тут в прошлом году встретились случайно. Разговорились. Когда он узнал, что на ее отца телегу написала их школьная литераторша, нашел эту литераторшу, и та решила завещать Елене кулон цены непомерной. В порядке компенсации, что ли! Я, конечно, ей не поверила.

Следователь. Почему?

Тихаева. Знаю я ее. Она не такие истории сочиняла… Семь бочек арестантов. Врушка она. А тут пришла однажды и хвастается. Славик ей позвонил из-за границы. Сказал, будто доподлинно ему известно, что ведьма-литераторша отдала концы, но про нее не забыла. Кулон этот сейчас у его дружка Гвоздя, и тот имеет поручение привезти ей этот камень. Я ей, конечно, опять не поверила. А вот когда она прибежала ко мне в магазин…

Следователь. В тот день, когда она упала с балкона?

Тихаева. Да. Только не упала, скинул он ее.

Следователь. Расскажите все по порядку.

Тихаева. Она рассказала, что накануне явился к ней этот самый Гвоздь и принес кулон. Она показала мне этот кулон. На вид очень дешевый. Славик-то ей о голубом кулоне говорил, а этот синий. Гвоздь клялся, божился: мол, кулон он сам от старухи получил. Елена говорит: «Посмотрела я на него. Физиономия: в зоопарке обезьяна банан отдаст — за родного примет. Точно, бабку он замочил. А тот божится: сам-де из рук живой старухи получил. А с другой стороны, — сказала она, — я подумала: может, правда камень какой ценный». И его на проверку. «Завтра утром Славику в заграницу позвоню. Если подтвердит, то я тебе за труды заплачу». И попросила у меня адрес надежного ювелира, сказала: «Сама понимаешь, откуда камень». Дала я ей адрес.

Следователь. Что за человек?

Тихаева. Гульков Димитрий. Работает в часовой мастерской на Литейном. Дом не знаю, но вы найдете.

Следователь. Найдем. Что дальше?

Тихаева. Зашла я к нему сегодня утром. «Как, — спрашиваю, — была у вас моя подруга?» А он мне отвечает: «Была — и показала стекляшку из подмосковной артели». Стекляшку! Из-за нее Ленку этот бандюга-дальнобойщик убил. Разоблачила она его, и он ее с балкона скинул. Посадите его, пока он не убежал.

22. Человек-невидимка

Индейкин выключил компьютер:

— Что скажете?

— Ну Гвоздь, ну дурак! Кого хотел обмануть! Елену! Не по зубам она ему. Дурак. А кулон этот я помню еще со школы. Антонина Матвеевна всегда носила его на шее. Тогда говорили, что он дорогой.

— Кто говорил?

— Не помню, но говорили, что дорогой. И Зайчикова знала, что дорогой. Как она потом договорилась с Гвоздем, не знаю. Но он убил литераторшу, привез ей кулон. Оказалось, кулон не такой уж ценный: она стала ему угрожать, что выдаст, и он скинул её с балкона. Двух человек убил Гвоздь. Дурак. Жадность погубила. Он всегда жадным был.

— Это все понятно. Только я не могу проследить вашей роли в этой истории.

— Понятно. Потому что ее не было.

— Вернемся к вашей поездке в Канузино. Я уже слышал две версии. Версия номер один: вы хотели собрать всех педагогов. Версия гуманная, но, скажем по правде, малоубедительная. Вторая версия более героическая: хотели отомстить за отца Зайчиковой. Достойная версия, но тоже не очень правдоподобная. Третьей версии у нас нет. Пока нет. Теперь об убийстве Крышкиной. Убита она была у себя в квартире. Патологоанатом утверждает, что смерть наступила в результате удара по голове неустановленным тяжелым предметом где-то между тринадцатью и шестнадцатью часами. Никаких отпечатков пальцев посторонних людей в квартире не обнаружено. Нанес удар, предположительно, мужчина, ростом 175–180 сантиметров, сильный.

— Гвоздь. Конечно, Гвоздь. Больше некому.

— Мы искали человека, который приехал в Канузино утром или накануне. Проверили все гостиницы, беседовали с проводниками поездов, с шоферами автобусов. Ничего не нашли.

— Может быть, это человек-невидимка.

— Нет, не невидимка. Обыкновенный человек. И, как у каждого человека, у него были слабости. И одна слабость его подвела. Простая человеческая слабость. Он любит пирожки. Вас не интересует, какие пирожки он любит?

— Нет.

— Он любит пирожки с повидлом. Уже забыли про такие?

— Почему же? Не забыл. Семь копеек пирожок.

— Вы допустили такую же ошибку, что и он. В Москве пирожок с повидлом действительно стоил семь копеек. А вот на вокзале в Канузино восемь копеек.

— Крохоборы.

— Верно. Но не меньший крохобор и этот человек. Начал скандалить из-за одной копейки. Представляете себе: из-за одной копейки! Дал десять копеек — продавщица ему дала сдачи две копейки. Он потребовал еще копейку. Она объяснила, что у них пирожок стоит восемь копеек. Он ее обругал. Но копейку требовать не стал.

— Опять счастливый конец.

— Не совсем. Продавщица его запомнила. И когда ей показали его фотографию, она его опознала. Вы догадываетесь, кто это?

— Гвоздь.

— Нет.

— Неужели я?

— Не вы.

— А кто?

— Главный персонаж этой истории. Тот, кто убил Крышкину.

— И кто же это?

— Ваш приятель Барсуков Николай Антонович.

4. Гражданин Барсуков

23. Душегуб

— Не мог Барсук литераторшу убить! Не мог! Обмануть, украсть — это он мог, но убить…