— Мы не знаем, когда нам предстоит вернуться, поэтомупосылай их с некоторым интервалом.

Норкан кивнул.

— Я могу отправлять их вместе с моими собственнымидокладами; и, если возникнут осложнения, я всегда могу воспользоватьсяталантами профессионального фальшивомонетчика, который работает в нашемпосольстве. Ему не составит особого труда подделать почерк Спархока последня-другого практики — настолько, чтобы делать личные приписки к моим докладам.

Спархока эта идея почему-то неприятно поразила.

— Я могу задать вопрос? — обратился Норкан кФлейте.

— Конечно, — ответила она. — Я не обещаю, чтоотвечу, но ты можешь спрашивать.

— Существуют ли тамульские боги?

— Да.

Норкан вздохнул.

— Этого-то я и боялся. Ведь мой образ жизни весьмадалек от образцового.

— Не беспокойся, Норкан. Ваши боги не воспринимают себявсерьез. Большинство из нас считает их легкомысленными. — Она выдержалапаузу. — Хотя на вечеринках с ними очень весело. — Флейта вдругхихикнула. — Они ужасно раздражают эленийского Бога. Он напрочь лишенчувства юмора, а ваши тамульские боги обожают шутки и розыгрыши.

Норкан содрогнулся.

— Хватит. Я не думаю, что мне хочется узнать больше оподобных вещах — Он оглянулся. — Друзья мои, я настоятельно советую вампобыстрее покинуть город. Республиканская форма правления производит огромноеколичество всяких бумаг. Все эти анкеты, формы, разрешения и лицензии почти покаждому поводу, и каждая — в десяти экземплярах. Никто в правительстве не любитпринимать решений, так что документы кочуют от одного чиновника к другому, покагде-нибудь не осядут.

— И кто в итоге принимает решения? —поинтересовался Вэнион.

— Никто, — усмехнулся Норкан. — Тэганцынаучились обходиться без правительства. Каждый все равно знает, что от неготребуется, так что они изводят всю эту бумагу только для того, чтобы датьработу бюрократам и затем игнорировать их. Я ненавижу все это, но системахорошо налажена. — Он засмеялся. — Был здесь один убийца в прошломвеке. Его, естественно, отдали под суд. И что бы вы думали? Он умер от старости— судьи никак не могли решить, виновен он или нет.

— Сколько ему было лет, когда его схватили? —поинтересовался Телэн.

— Насколько я знаю, около тридцати. Но нам, по-моему,лучше двинуться в путь. У приятеля, который во главе этой верфи, довольноофициальная физиономия. Вы устанете ждать, пока он разгребет бумажный завалвокруг себя и найдет для каждого из вас нужный комплект бланков.

Остров Тэга был чистым. Он не был ни особенно декоративным,ни обладающим живописными развалинами, столь привлекательными для романтиковвсех времен. Остров не производил никакой экономически значимой продукции, ижалкие клочки земли, поделенные между поселенцами, могли сойти в лучшем случаеза огороды. Каменные стены, отмечающие границы полей, были прямыми, как стрела,и одинаковой высоты. Дороги не изгибались и не петляли, и придорожные канавкибыли всегда одинаковой ширины и глубины. Так как основная промышленностьострова — добыча раковин — была сосредоточена под водой, вокруг не было виднони одной шумной мастерской.

Впечатление от этой опрятности, однако, портил ужасныйзапах, который, казалось, исходил отовсюду.

— Что это за вонь? — спросил Телэн, пытаясь зажатьнос рукавом.

— Тухлые моллюски, — пожал плечами Халэд. —Они, похоже, используют их в качестве удобрений.

— И как они только могут жить в такой вони?

— Вероятно, они уже настолько привыкли, что попросту незамечают ее. Они добывают моллюсков для того, чтобы продавать раковинытамульцам в Материон. Но человек не может питаться одними устрицами да мидиями,посему надо куда-то девать излишки. Кажется, из них получается неплохоеудобрение. По крайней мере я не видел капусты крупнее, чем здесь. Телэн слюбопытством взглянул на своего брата.

— А жемчуг добывается из устриц или нет?

— Я уже объяснял тебе это.

— А что они будут делать с ним, если вдруг натолкнутсяна него?

— Знаешь, Телэн, жемчуг-то не такой уж идорогой, — объяснила ему Флейта. — В здешних водах есть что-то такое,отчего он чернеет. А кто будет покупать черный жемчуг? — Она огляделасвоих спутников. — А теперь, — сказала она им, — нам придетсяплыть пятнадцать сотен лиг, чтобы достичь того места, где находится Беллиом.

— Так далеко? — удивился Вэнион. — Мы несможем вернуться в Материон до конца зимы. При скорости тридцать лиг в день мыпотратим пятьдесят дней на дорогу туда и пятьдесят — обратно.

— Нет, — не согласилась Афраэль, — на самомделе на дорогу туда у нас уйдет пять дней и на дорогу обратно столько же.

— Это невозможно! — напрямик сказал Улаф. —Ни один корабль не может двигаться с такой скоростью.

— Сколько ты готов поставить на это, сэр Улаф? Он намгновение задумался.

— Не очень много, — решил он. — Я не стану намекать,что ты жульничаешь, но… — Улаф выразительно развел руками.

— Ты собираешься опять играть со временем, я правильнопонял? — спросил у Флейты Спархок. Она покачала головой.

— На это есть свои ограничения, Спархок. Нам нужнонечто более доступное. Корабль, который ожидает нас, несколько необычный. Я нехочу, чтобы кто-нибудь из вас интересовался, из чего он сделан и почему ондвижется. Вы не сможете общаться с командой, потому что они не говорят на вашемязыке. И вообще, они не совсем люди.

— Колдовство? — подозрительно спросил Бевьер.

Она погладила его по щеке.

— Я отвечу на твой вопрос, дорогой Бевьер, как толькоты предложишь мне определение колдовства, которое не оскорбит моих чувств.

— И что ты собираешься делать, Афраэль? — сподозрением осведомилась Сефрения. — Не забывай о правилах.

— Другая сторона нарушает правила направо и налево,дорогая сестра, — легкомысленно ответила Афраэль. — Путешествия впрошлое были запрещены почти с самого начала.

— А ты была в будущем? — спросил ее Халэд. —Люди постоянно усовершенствуют корабли. Так ты отправилась в будущее и принеслаоттуда еще не изобретенный корабль?