Хотя спутники и протестовали против задержки, Спархокотложил отъезд еще на пару дней, лихорадочно составляя письма Элане. Этотпроцесс отнимал немало сил, но был, без сомнения, достаточно интересен. Спархоксплетал сети из лжи, никогда не существовавших событий и неразгаданных тайн. Оннастолько погрузился в процесс сочинения истории, что и сам иногда начиналверить в реальность описываемых событий. Он гордился плодом своих дум, слюбовью пересматривал те или иные места, поправляя некрасивые на его взглядфразы и добавляя новые детали. Наконец он достиг черты, отделяющей полезныйвымысел от подлинного искусства.

— Уже хорошо, — сказал Вэнион вечером второго дня,перечитывая увесистую пачку писем. Вэнион был облачен в дорожные одежды —простую тунику и массивные пандионские сапоги для езды верхом.

— Тебе это не кажется чересчур занудным?

— В самый раз, чтобы соответствовать его цели.

— По-моему, стоит переработать вот это третье письмо.Оно кажется мне слабоватым.

— Ты переписывал его четыре раза. Оно уже достаточнонеплохое.

— Я действительно недоволен им, Вэнион. — Спархоквзял из рук друга письмо, вызвавшее его недовольство, и начал перечитывать его,по привычке потянувшись за пером.

Вэнион твердой рукой отобрал письмо.

— Подожди, дай мне поправить последний абзац! —взмолился Спархок.

— Нет.

— Но…

— Нет! — Вэнион положил письмо на место, запечаталв пакет и сунул за пазуху. — Кстати, Оскайн посылает с нами Норкана. Мыотдадим письма ему, и он будет перебрасывать их Элане. Проницательности Норканахватит, чтобы посылать их с некоторым интервалом, так что подозрений у Эланы незародится. Корабль уже неделю как готов, и Эмбану не терпится уехать. Мыотплываем завтра с рассветом.

— Я знаю, где я ошибся, — отрешенно сказалСпархок. — Я могу подправить третье письмо не больше, чем за час-два.

— Нет, Спархок. Категорически — нет.

— Ты уверена, что она спит? — прошептал Спархок.

— Конечно, отец, — ответила принцесса Даная.

— Тишайший звук может разбудить ее, ты же знаешь. Онауслышит и топот мухи по потолку.

— Не сегодня. Я позаботилась об этом.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Даная. Она знаеткаждую крохотную царапинку на этом кольце. Если между этим кольцом и новымбудет хоть малейшая разница, она сразу же заметит подмену.

— Ох, пап, не беспокойся. В конце-то концов, япроделывала это и раньше. Гвериг сделал кольца, а я все равно одурачила его. Яворую эти кольца уже несколько тысячелетий. Поверь мне, мама ничего не заметит.

— Это действительно необходимо?

— Да. Беллиом бесполезен для нас без обоих колец, итебе оно понадобится почти сразу же, когда мы поднимем его со дна моря.

— Почему?

Она закатила глаза.

— Потому что весь мир сдвинется, когда сдвинетсяБеллиом. Когда ты нес Беллиом в Земох, мир вокруг трясся, как желе на блюдечке.Нам с моей семьей очень не понравилось, как движется Беллиом. Это раздражаетнас.

— А наши враги не найдут нас по этой примете? Онапожала плечами.

— Ты слишком обобщаешь. Всякий бог в этом мире сразу жеузнает, когда Беллиом начнет двигаться, и я почти уверена, что кто-нибудь изних пойдет искать его. Мы можем отложить этот разговор на потом?

— Что ты от меня хочешь?

— Посторожи у двери спальни. Я решительно не хочузаниматься воровством на глазах у непрошеных зрителей.

— Ты говоришь в точности как Телэн.

— Естественно. Мы ведь созданы друг для друга. В своевремя боги первым делом выдумали воровство.

— Ты шутишь!

— Конечно. Мы с начала времен постоянно что-нибудь другу друга похищаем. Это своего рода игра. Не думаешь же ты, что мы все времясидим на облаках и наслаждаемся жизнью? Нам надо хоть что-то делать, чтобыубить время. Когда-нибудь ты ощутишь это на себе, отец. Это весьмазабавно. — Она огляделась еще раз, пригнулась и подошла к двериспальни. — Присмотри, Спархок. Свистни, если кто-нибудь появится.

На следующее утро они все собрались в гостиной королевскихпокоев, чтобы получить инструкции от императора Сарабиана и королевы Эланы.Конечно, это была просто формальность. Все уже знали, что они собираютсяделать, так что собрание в маленькой залитой солнцем комнате превратилось вбеседу о делах вообще и просьбах друг к другу быть осторожнее. Расстающиесянадолго люди любят растягивать расставание.

В соседней комнате пела Алиэн, кареглазая девушка из свитыЭланы. Ее голос был чистым и без малейшей тени фальши, и, когда она началапеть, все разговоры прекратились.

— Это похоже на пение ангела, — пробормоталпатриарх Эмбан.

— У девушки действительно великолепный голос, —согласился Сарабиан. — Она уже почти повергла в отчаянье всех придворныхмузыкантов.

— Кажется, она сегодня немного грустна, — заметилКелтэн, и по его щекам скатились две слезы.

Спархок слабо улыбнулся. Келтэн охотился за женщинами с юныхлет, и редкая из них могла противостоять его ухаживаниям. Однако в этот разКелтэн оказался в противоположной роли. Алиэн пела не для себя. Песнякареглазой девушки была наполнена печалью расставания и предназначалась одномуконкретному человеку. Этим человеком был Келтэн.

Она пела о разбитых сердцах и других подобных вещах вдревней эленийской балладе «Мой красавец синеглазый» . Вскоре Спархок заметил,что на Келтэна также очень тепло смотрит баронесса Мелидира, фрейлина королевыЭланы. Спархок поймал взгляд Мелидиры, и она незаметно подмигнула ему. Спархокеле сдержал смех. Оказывается, не он один знал о тайнах Алиэн.

— Ты ведь будешь мне писать, не правда ли,Спархок? — спросила Элана.

— Конечно буду, — ответил он.

— Я могу поклясться своей честью, что он будет, вашевеличество, — уверил ее Вэнион. — Спархок великолепно пишет письма,даже если у него почти нет времени. А он уделяет переписке немало времени исил.

— Рассказывай мне обо всем, Спархок, — попросилаЭлана.

— О да, он расскажет, непременно расскажет. Возможно,вы узнаете о Тэге даже больше, чем вам бы хотелось.

— Критик, — пробормотал Спархок.