— Наверное, она растет, — пожала плечамивеликанша. — Со мной было то же самое, когда я была маленькой девочкой.Расти — это, я думаю, очень трудная работа.

Предмет их споров дремал на диванчике у окна, небрежнообхватив руками Ролло. Ролло пережил два поколения неумеренного обожания. Еговолочили за заднюю лапу, бросали где попало, засовывали в какую-нибудь щель изабывали порой недели на три. От постоянных тычков мордашка Ролло приобреласлегка озабоченное выражение. Ролло никогда не казался озабоченным, когда онбыл ее игрушкой. Мурр, с другой стороны, выглядела довольной. Хозяйка, котораяне двигается с места, ее, Мурр, устраивала как нельзя больше. Когда принцессаДаная спала, она не придумывала, какие бы еще глупости сотворить со своейкошкой. Мурр втайне полагала, что всякий день, когда ее не обряжают в кукольныеодежды, — самый что ни на есть удачный. Она лежала на бедре своеймаленькой хозяйки, уютно подобрав лапки под грудь и прижмурив глаза, и из еегорла исходило негромкое довольное мурлыканье. Когда Мурр не мешали дремать,она была вполне довольна окружающим миром.

Принцесса Даная дремала, и ее мысли куда больше были занятыразговором, который вела Флейта на острове Тэга со Спархоком и его друзьями,чем беспокойством своей матери по поводу ее здоровья здесь, в Материоне. Данаязевнула и, устроившись поудобнее с набивным медвежонком и живой кошкой, крепкозаснула.

«Дражайшая! — начиналось письмо. — Мы добрались доТэги и намерены порыскать по окрестностям, чтобы разузнать, что здесь творится.Какое-то время мы будем далеко от столицы, поэтому я решил, что разумно будетсообщить тебе о нашем благополучном прибытии. Не тревожься, если от меня долгоне будет известий. Я не знаю, сколько времени займет у нас общение с местнымнаселением.

Прочие с нетерпением ждут, когда же можно будет приняться задело. У меня нет пока важной причины писать это письмо — разве что сказать тебееще раз, что я тебя люблю, но ведь это же и есть самое важное, верно? Поцелуйот меня Данаю.

С любовью Спархок».

— О как мило, — пробормотала Элана, опускаяписьмо. Они собрались в задрапированной синим гостиной королевских покоев, ипоявление Кааладора с письмом Спархока прервало серьезный разговор о том, чтоим делать с министерством внутренних дел.

Кааладор, вновь одетый в неброские коричневые тона, принес ссобой еще и причудливую фарфоровую статуэтку арджунской работы двенадцатогостолетия.

— Ваше величество, — сказал он хмурясь, — выбы напомнили стражникам у ворот, что они обязаны впускать меня в резиденцию.Мне опять пришлось с ними пререкаться.

— Что такое? — спросил император Сарабиан.

— Мастер Кааладор служит мне «поставщикомдревностей», — пояснила Элана. — Это дает ему возможностьбеспрепятственно приходить и уходить отсюда. С тех пор как мы прибыли сюда, яуже целую комнату набила разнообразным древним хламом.

— Это возвращает нас к теме, которую мы обсуждали дотвоего прихода, Кааладор, — сказал Стрейджен. Он сегодня был одет вчерное, и, по мнению Эланы, этот цвет совершенно ему не шел. Он поднялся ипринялся расхаживать по комнате — привычка, раздражавшая королевуЭлении. — Министерство внутренних дел отчего-то начинает поигрыватьмускулами. Сам министр в наших руках, так что этот всплеск неучтивости исходит,вероятно, от кого-то из его подчиненных.

— Министерство внутренних дел всегда держалось заносчиво, —заметил Оскайн. Министр иностранных дел был снова одет на западный манер и вэтом наряде явно чувствовал себя неловко.

— Думаю, что это говорит в пользу мнения, которое я ужевысказал, — вставил Сарабиан. — Элана, ты уверена, что нам неследовало бы именно сейчас распустить министерство внутренних дел?

— Ни в коем случае, — ответила Элана. — Мынадежно заперли Колату в замке и нашли в высшей степени законный повод для егопребывания здесь. Он продолжает исполнять свои обязанности — под нашим строгимприсмотром, — а это весьма ценно для нас. Мы стараемся выиграть время,Сарабиан. Мы остаемся в высшей степени уязвимы, покуда Тиниен и Эмбан невернутся из Чиреллоса с рыцарями церкви — или, на худой конец, пока всекомандиры атанов не будут извещены, что им не следует больше подчинятьсяприказаниям министерства внутренних дел. Нам определенно ни к чему, чтобы вслучае беспорядков атаны сражались за обе стороны.

— Кажется, об этом я не подумал, — сознался он.

— И не только в этом дело, ваше величество, — мягкозаметил Оскайн. — Вполне вероятно, что министерство внутренних делпопросту не подчинится приказу о его роспуске. Оно ведь, знаете ли, обладаетпочти абсолютной властью. Королева Элана права. Мы не можем открыто выступитьпротив министерства, пока не будем уверены в атанах.

Стрейджен все расхаживал по комнате.

— Превратить в предателей все министерство допоследнего сотрудника невозможно! — объявил он. — Тогда в делооказывается замешанным чересчур много народу, и довольно одного честногополицейского, чтобы весь заговор вышел наружу.

— Стрейджен, честных полицейских не существует, —цинично хохотнул Кааладор. — Это противоречит самой природе полиции.

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, —отмахнулся Стрейджен. — Мы знаем, что Колата замешан в заговоре по самуюмакушку, но не можем сказать уверенно, как далеко распространяется сам заговор.Возможно, в него втянуты почти все, а возможно — лишь несколько высшихчиновников министерства.

Кааладор покачал головой.

— Ни в жисть этакому не бывать, Стрейджен, — возразилон. — Коль уж супротив властей попер, шагу не ступишь без рабочейполицейской скотинки — кто ж приказы-то предательские исполнять будет? Не-ет,штоб мне лопнуть, а в округе много кто знает, чего почем.

Стрейджен скорчил гримасу.

— Я бы предпочел обойтись без твоих словесныхизысков, — проворчал он. — И ради Бога, не пользуйся ты этим гнуснымговором, когда оказываешься прав, а то я чувствую себя уж вовсе неполноценным.Ну хорошо, мы можем быть уверены, что в заговор замешано большинство высшихчиновников министерства, но не можем даже гадать, насколько широкораспространилась эта зараза. Я считаю, что именно это мы первым делом и должнывыяснить.

— Дак ведь добрых годков двадцать на энто дельцеугрохаем, Стрейджен, — заметил Кааладор.

— Не обязательно, — возразила баронесса Мелидира ивзглянула на Оскайна. — Вы как-то говорили, ваше превосходительство, чтоминистерство внутренних дел просто обожает бумаги.