мое терпение было на исходе. Я глубоко дышал, пытаясь обуздать кипевшие внутри чувства. Пассажиры рядом, наверное, странно на меня смотрели, но взять эмоции под контроль мне не удавалось. Да как она смеет вести себя так со своим парнем? В конце концов я не совладал с собой и, чуть ли не до трещин вдавливая палец в экран, набрал:

«Нет, что неправильного в том, что я прошу тебя сохранять нейтралитет?

Делать выводы, руководствуясь эмоциями, гораздо хуже!

Если суд решит, что он невиновен, значит, на то есть причина!

Ты хоть знаешь, у скольких мужчин жизнь пошла прахом из-за клеветы?»

Чем больше я писал, тем сильнее распалялся.

«Почему мы с тобой должны ругаться из-за этого?»

А на что она надеялась, когда выливала на меня все это? Я ведь не насильник и не судья! И не рэпер, который поет какие-то странные песни! Хотелось, чтобы она быстрее прочитала и ответила. Внутри бурлил крутой кипяток. Пока я изводился, сообщения отметились как прочитанные. Ну посмотрим, что она теперь скажет! У меня даже сердце заколотилось.

Пришло сообщение:

«Я же сказала, что не собираюсь это слушать».

Вот непробиваемая!

«Думаешь, ты бросила трубку и все этим решила?

Чтобы понять друг друга или убедить, нужно разговаривать!

Разве не в этом смысл отношений?»

«Разговаривать?»

«Да!»

«Тогда скажи честно. Ты вообще готов разговаривать об этом?

Ты не мое мнение хочешь услышать, а мейнсплейнить, так ведь?»

«Мейнсплейнить»? Это вообще что?

«Нет, дело не в этом…»

Продолжая негодовать, я оспорил каждое ее слово, но она больше ничего не ответила. Просто невероятно! Меня буквально распирало от досады и злости. То есть она хочет, чтобы я просто поддакивал всему, что она несет? Думает, она всегда права? Вот поэтому их и называют фем-наци! Очень хотелось излить свой гнев на каком-нибудь форуме. Нет, правда, да разве есть еще на свете такие парни, как я?

Но, честно говоря, когда я вспомнил, с чего все началось, сказать мне стало нечего. Я ведь сам вызвался «лечить» ее от феминизма. Только вот я и представить не мог, насколько она несговорчивая.

Успокоить возмущение мне не удавалось, поэтому я решил найти информацию обо всех упомянутых ей происшествиях и изучить их с непредвзятой, объективной точки зрения. Первым делом я вбил ключевые слова на новостном портале. Но сводок об изнасилованиях оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Может, поэтому появилось выражение «царство насилия»? При этом многих по таким делам оправдали. Я полистал еще немного, осознав, что ничего не понимаю, и бросил это занятие.

Пыхтя, я добрался до дома, поужинал и, чтобы немного отвлечься, включил видеоигру. В тот день мне очень везло: я одержал несколько побед. Вот только настроения все равно не было. Пока играл, время от времени заглядывал в телефон, но новых сообщений не поступало.

Нет, все равно она неправа. Нельзя же просто взять и ни с того ни с сего бросить трубку! И уж точно извиняться теперь должна она.

На следующий день сообщений от нее тоже не приходило. А мне не хотелось звонить первым. Стоя на станции, я смотрел на экран телефона, на котором светился ее номер, и не мог решить, как поступить.

Может, написать ей: «Ты не обнаглела?» Нет, тогда она прочитает, снова ничего не ответит, а я буду изводиться.

Я зажмурился и, не глядя, нажал кнопку вызова. Пока шли гудки, я перенервничал так, как не нервничал за всю свою жизнь. Ближе к двадцатому гудку я решил, что всё – не возьмет. Но в этот миг она все же приняла вызов.

– Алло?

Ее голос звучал для меня так, будто я не слышал его сотню лет. Но безразличие из него никуда не делось.

– Злишься?

– Нет, я вполне уравновешенная и мыслю очень трезво.

– Хорошо. За меня не переживаешь?

– А есть причина?

Какая же ты! Прошел всего день, но мне вот безумно интересно, как ты спала, во сколько встала, что ела, что было на работе, не встречала ли того извращенца-писателя!

– Да ладно, проехали. – Я разочарованно вздохнул.

Помолчав, она произнесла:

– Я ведь говорила, что так и будет. Я не хочу тратить нервы на все это.

– Я тоже подумал и решил, что нам лучше просто обходить эти темы. Тогда все будет нормально. Мы прекрасно поладим, если не будем их затрагивать.

– Да, именно поэтому я и не говорила. Ты сам спросил.

– Да нет, я…

Я что, знал, что так выйдет?

– Стресс из-за таких вещей, злость и уныние – это и есть моя повседневная жизнь. Об этом я с тобой говорить не собиралась, поэтому и сказать мне было нечего.

– …

– Ты спрашивал, почему я ничего не рассказывала. Да потому, что ты не поймешь.

Мало того что рот открыть мне не дает, так еще и хвастается отвратительным умением повторять одно и то же!

– А что, по-твоему, я должен делать, когда слышу все это? Я ведь не могу вынести кому-то обвинительный приговор, не могу расправиться со всеми, кто тебе не по душе.

– А разве тебя кто-то просит?

– Что тогда?

– Ты можешь искренне негодовать вместе со мной из-за этого оправдательного приговора.

– Нет, ну ведь бывают случаи, когда…

– Прощаемся?

– Эй!

– Может, для начала нужно просто выслушать и посопереживать?

Говорит так, будто это просто! Я ведь не поддерживаю ее точку зрения!

– Но я же мужчина. Такие разговоры послушать, так все мужчины – потенциальные преступники. Ты как будто меня лично обвиняешь! Знаешь, как неприятно?

И тут она неожиданно меня поддержала:

– Да, именно! Мы оба страдаем.

Я уже собирался сказать: «Больше такие новости не читай и на такие темы не говори», как она меня опередила:

– Чтобы таких новостей стало меньше, нужно и тебя вместе со мной привлечь в феминизм!

Что? Как она сделала такой вывод? Я почувствовал возмущение и неприязнь.

– Ты что, общественный деятель? Политик? Почему нужно жить, заботясь о подобных вещах? А?

– Потому что это не чужие проблемы!

С чего вообще? Нет, как ни крути, а это чужие проблемы! Я никак не мог понять ее и лишь беззвучно открывал рот, пока она продолжала.

– Ты уже забыл о том, что до меня домогался тот писатель? Все, о чем пишут в этих новостях, когда-нибудь произойдет и со мной, если уже не произошло! Думаешь, это и так всем известно? Говоришь, тебе обидно? Думаешь, можно просто продолжать терпеть? А я другого мнения. Можно сказать «избегай», но женщина не может избежать всего этого. Потому что все это – как воздух – вокруг нас.

– …

– Может, если мужики перестанут все это делать, то и подобные темы для разговоров исчезнут? Тогда и тебя перестанут считать потенциальным преступником.

Мы говорили по телефону, но она, разгоряченная, будто стояла прямо передо мной.

– Ну… да, – промямлил я, не зная, как возразить и что сказать.

Зачем расчесывать болячку? Мне хотелось быстрее забыть весь этот разговор и приблизить момент, когда я снова смогу рассказать ей о том, что разозлило меня на работе и что я смотрел на «Ютьюбе». Но с того дня ее словно прорвало, и теперь я каждый вечер выслушивал новости о домогательствах, продаже видео, снятого на скрытую камеру, сталкинге, шантаже, изнасилованиях, избиениях, убийствах, торговле детьми, оправдательных приговорах насильникам и обо всем прочем, что вызывало ее негодование.

«Понятно», – только и повторял я.

«Неужели это так опасно?»

«Неужели скрытых камер так много?»

«Неужели на свете столько психов?»

Происшествий было столько, что я не успевал задавать даже эти вопросы.

Разве Корея не считается спокойной страной? Удивительно. А полиция чем занимается? Из-за всех этих мыслей внутри беспрестанно копился стресс.

7. Свидание на выходных

Пока наши отношения напоминали бурю, на работе все было на удивление спокойно – не требовалось засиживаться допоздна или трудиться в выходные. Обычно в сезон выпуска новых товаров часто необходимо работать сверхурочно, но в этот раз все шло подозрительно гладко.

По будням я вовремя уходил с работы, ехал домой и спокойно ужинал. Решив назначить ей свидание на выходных, я спросил, нет ли у нее на примете места, где бы она хотела побывать. Ответ пришел почти сразу:

«Как насчет