– А мне все равно, – отозвал ась Туся. –Пускай сажают.

– А мне – нет, – твердо сказал Герман. – Мнене все равно.

У Туси опять возникло ощущение, как будтоогромный красный цветок распускается у нее в животе.

– А тебе что за дело? – с притворным задоромспросила она.

Герман откинул опустившиеся на лицо волосы ивнимательно посмотрел на Тусю.

– Я сразу понял, что ты – особенная.

– И что во мне такого особенного? – ироничноспросила Туся, хотя ей были до ужаса приятны слова Германа.

– Сияние. В тебе есть какое-то внутреннеесвечение. Например, твоя подруга Лиза...

– А что Лиза? – напряженно спросила Туся. Онаочень боялась, что он скажет что-то неприязненное, и с ним придетсяпоссориться.

– Видно, что она очень хорошая, но в ней этогонет.

Туся даже устыдилась того, до какой степени ейбыла приятна похвала Германа. Она любила Лизу и руку бы за нее сожгла, ноникуда не могла деться от тайного соперничества с ней. Лиза казалась ейудачливее, красивее и умнее. Поэтому, когда Герман сказал про сияние, Тусяпочувствовала, что краснеет от удовольствия.

– Жалко, что это понимаешь только ты,вздохнула она и представила себе Егора.

Вот бы он смеялся, если бы слышал словаГермана! «Внутреннее свечение – ха-ха-ха!»

– Этого достаточно, – самоуверенно сказалГерман. – Возьми, – и он протянул Тусе наливное, размером с кулак, яблоко.

– Спасибо, – сказала Туся и тут же вонзиласьзубами в нежную мякоть. – Очень вкусно.

– Думаю, мы еще встретимся, – значительнопроизнес Герман и пошел прочь.

– Угу, – жуя яблоко, согласилась Туся.

Лиза опаздывала на урок и торопливо шла пошкольному коридору, когда увидела Егора, идущего ей навстречу. Обычно Лизастаралась его избегать, потому что слишком хорошо помнила, каким жестоким онможет быть. Но сегодня у нее было поручение от Туси, и Лиза не хотела ееподвести.

«Ей виднее, – думала Лиза. – И потом, чтоплохо для одного – хорошо для другого. Может, мы с Егором просто не подходилидруг другу, а Туся будет с ним счастлива».

Так убеждала себя Лиза, хотя, по правдеговоря, сама себе не верила.

Она решительно направилась к Егору.

– Можно с тобой поговорить? – спросила Лиза.

– Со мной? – удивленно вскинул брови Егор. –Интересно, что может быть общего у такого совершенства, как ты, и такогоничтожества, как я?

– Туся, – просто ответила Лиза. – Вот что у насобщее.

Она открыла рюкзак, чтобы достать записку, ноЕгор схватил ее за руку.

– Ты что? – испуганно воскликнула Лиза.

– Говорят, ты расплевалась с этим... какего...

Егор нахмурил лоб, делая вид, что никак неприпомнит имени Максима.

– С Елкиным. Его зовут Максим Елкин.

– Ах, да! Говорят, ты рассталась с этимПалкиным. Это правда?

У Лизы появилось сильное желание дать Егорупощечину, но она сдержалась. Она помнила, как весной уже ударила Егора по лицу,и это воспоминание не приносило ничего, кроме чувства стыда.

«Прежде чем сказать грубое слово – сосчитай додесяти, а прежде чем ударить – сосчитай до ста», – часто говорит Лизин:– папа.Он вообще любит повторять древние китайские афоризмы.

– Тебе, как всегда, соврали, – ответила Лиза,стараясь сохранять спокойствие, хотя губы ее побелели от гнева. – Мы с Максимомне расставались. Мы с ним дружили и будем дружить всегда, хотя таким, как ты,этого, конечно, не понять.

– Дружили? Это теперь так называется? И Егортеатрально расхохотался, хотя его глаза при этом оставались невеселыми и злыми.

Лизе стало неприятно, и если бы не поручениеТуси, она бы сейчас же развернулась и ушла. Внезапно Егор перестал смеяться инемигающими глазами уставился на Лизу.

– Так, значит, ты сейчас свободна?

На секунду ей показалось, что в его глазахмелькнула неподдельная боль и самая настоящая надежда. Но только на секунду.Потом его рука сильнее сжала ее запястье, и он заговорил, злобно щуря глаза:

– Совсем меня забыла? А?

Лиза попыталась вырваться, но не смогла. Онаоглянулась по сторонам, но звонок давно уже прозвенел, и все разошлись поклассам.

– Не могу в это поверить. Ведь ты все ещелюбишь меня? Любишь?

– С чего ты взял! – возмутилась Лиза. Разговорзатягивался и начинал не на шутку ее пугать.

– Да с того, что еще вчера ты о Тусе и знатьне хотела, а сегодня подходишь ко мне, чтобы поговорить о ней. Ах, какаятрогательная забота! А на самом деле тебе на Тусю чихать. Она для тебя толькоповод, чтобы ко мне подъехать. Так?

«И как я могла его любить? – подумала Лиза. –Какая гадость все, что он говорит! Бедная Туся, как она ошибается. Может, неотдавать ему записку?»

Но через несколько секунд Лиза решила, чтокаждый имеет право на свою жизнь и на свои заблуждения. Тем более теперь, послепримирения, ей не хотелось перечить Тусе.

– На, это тебе, – сказала она, протягиваяЕгору записку и глядя в сторону.

– Что это? – удивился он. – Любовная записка?От тебя?

– Нет, – нехотя ответила Лиза. – Сам прочитай.

Егор с интересом взял в руки маленькийконверт, приложил его к носу, вдохнул аромат цветочной туалетной воды и началмедленно разворачивать.

Внезапно из-за колонны школьного коридоравыскочил Сюсюка и вырвал записку из рук Егора.

– Э-э-э, – запротестовал Егор. – Дай сюда! Этомое.

Но Сюсюка не послушал его. Он вложил запискуво внутренний карман пиджака и с ненавистью посмотрел на Егора.

– Не отдам.

Раньше Сюсюка никогда бы не посмел такразговаривать с Егором. В их компании Егор был негласным авторитетом, его всепобаивались: Но теперь Сюсюка как будто забыл об этом, он вел себя свободнои·вызывающе.

– Что ты делаешь? – в свою очередь спросилаЛиза, подходя к Толе.

Она ничего не понимала, но почувствовалаоблегчение от того, что Егор не сможет прочесть любовную записку от Туси. А втом, что Туся писала именно о любви, Лиза не сомневалась ни секунды.

– Она попросила меня, – тихо объяснил ейСюсюка. Так тихо, чтобы этого не услышал Егор. – Она передумала.

– О чем это вы шепчетесь? – подозрительноспросил Егор.

Его кулаки сжались, и он стал медленнонаступать на Лизу и Толю.