– Это воистину лучшее, что я пробовал в путешествии! – откусив кусочек, воскликнул я, ничуть не покривив душой, и спохватился: рукав моего собственного банного халата сполз и обнажил левую руку до самого локтя. Дева рассматривала её с отчетливым недоумением. Я поправил ткань.

– Прошу прощения, я ни на что не намекал. Ваши повара настолько прекрасны, что можно забыть обо всём.

На разочарованном лице Тай заиграла вежливая улыбка.

– Рада это слышать!

– Но чем дольше я здесь нахожусь, тем больше становится моё недоумение, – продолжил я.

– Недоумение?

– Это великолепная баня. Горячие источники восхитительны. Прекрасные блюда и замечательные искусные работники. – Я склонил голову перед Тай, и её улыбка стала чуть искреннее. – И, насколько я смог понять, здесь богатый рынок, через который проходит немало торговцев. Отчего же ваша баня пребывает… – я обвел рукой пожелтевшие ширмы, растрескавшиеся таблички и прочие признаки ветхости.

– В разрухе, – ляпнул Унур с детской непосредственностью и, поймав косой взгляд девы Тай, поднял свою чашку так, словно попытался нырнуть в чай. Из-под широкого рукава показалась цепочка красных родимых пятен, обвивающих его левое запястье.

Улыбка Тай на миг стала ослепительной. Впрочем, когда я моргнул, дева вновь стала просто мила и приветлива.

– О, видите ли, сотню лет назад эта деревня примыкала к поместью Хуай. Если вы подниметесь наверх и посмотрите в сторону гор, то на ближайшем холме увидите остатки их двора. Эта баня была излюбленным местом встреч высокопоставленных чиновников. Оттого здесь столь большие дома и изысканная обстановка. Когда же Хуай были наказаны, новые владельцы этих земель, клан Мин, предпочли построить другую баню, в городе, и больше заботятся о ней, ведь она стоит ближе к освящённому тракту, а мы далеко, да и чинить нас дорого.

– А я слышал, что на этой деревне висит проклятье, – влез Унур.

Тай рассмеялась, вежливо прикрыв рот рукавом, и придвинулась к нему.

– Ну что за глупости! Всё это лишь слухи! Наш покой иногда тревожит дух Господина с зонтом, это правда. Но он появляется редко и проезжает прямиком к старому поместью, никогда не сворачивает к нам! Хотелось бы мне, чтобы наши беды были лишь последствием проклятья, но увы-увы… – Она покачала головой и спросила: – Сыграть вам ещё?

Мы согласились. Тай поднесла флейту к губам, и изящные девичьи пальцы запорхали по инструменту, извлекая чарующие звуки.

Медленная мелодия заворожила, убаюкала. Веки потяжелели, расслабленное после купания тело стало совсем непослушным. Я успел увидеть, как Унур зевнул и положил голову на сложенные руки, как Тархан поставил чашку на стол и опустился на подушку, а потом меня затянуло сладкое забвение…

– Досточтимый жрец! Досточтимый жрец!

Чужой голос ударил по голове болью, отозвался стуком в висках. Я перевернулся на бок и понял, что стук – это барабаны, а шум не шум вовсе, а музыка. Ладони скользнули по гладкому шёлку рукава, подушечки пальцев нащупали вышитый узор – и я, окончательно очнувшись, сел.

Ощущения меня не обманули. Мои одеяния, простые дорожные зелёные одеяния, вдруг сменились роскошным нарядом из изумрудного шёлка с золотой вышивкой. Я бы подумал, что всё моё путешествие было сном и на самом деле меня вновь привезли во дворец, но наряд хоть и был роскошным, однако, остался жреческим. Подвески на поясе тоже были прежними, самодельными, лишь прибавилось нефритовых бусин и цветных кистей.

– Досточтимый жрец! – вновь позвал меня незнакомый голос, и я, оставив свою одежду в покое, поднял голову.

Комната, в которой я оказался, была смутно знакома и потрясала воображение. Со стен свисали шелковые свитки, на изящном столике стояла фарфоровая ваза, по воздуху плыл мягкий аромат благовоний, а из-за резной двери раздавался настойчивый стук:

– Досточтимый жрец!

– Э-э… Да? – отозвался я, поскольку другого человека в жреческом наряде рядом не было. – В чём дело?

– Вы просили разбудить вас к началу представления! Вставайте. Оно вот-вот начнётся, – ответили мне.

Я, ничего не понимая, огляделся и увидел в окне знакомые очертания гор. В глубоких вечерних сумерках они казались чёрным пятном на фоне неба. Что ж, если память меня и подводила, то, по крайней мере, место было узнаваемым и последним, которое я помнил.

Баня на горячих источниках близ поместья Хуай. Но почему она выглядела так, словно эти сто лет не стояла в прозябании, а копила богатства? Почему я так выглядел? Где Унур и Тархан?

Глава 4

Встреча

Слуга был вежлив, опрятен и одет с иголочки. Он шёл впереди, показывая дорогу, а я брёл за ним и глазел по сторонам, стараясь делать это не слишком заметно – вокруг сновали люди.

Да, было ещё одно отличие от той забытой и ветхой бани, которую я помнил, – люди. Когда мы спустились во внутренний двор, я чуть не ослеп и не оглох от того обилия красок, звуков и запахов, которое обрушилось на меня. Слуги бегали по двору туда-сюда, посетители – все как на подбор блистательные и богатые – развлекались. Кто-то играл в настольные игры, кто-то наблюдал за танцовщицами, кто-то ел. Отовсюду летел довольный смех, звучала музыка, и яркие ленты танцовщиц то и дело взмывали в воздух, раскрашивая лунную ночь в невообразимые цвета.

У меня даже голова закружилась. А слуга и не подумал останавливаться, когда меня повело в сторону, – лишь подставил плечо и пошёл дальше, увлекая меня за собой.

– Я принесу вам ваше любимое вино, досточтимый жрец. Видно, вы вчера перебрали.

– Погоди! Что за представление? Откуда тут это? Здесь же была баня… – растерянно пролепетал я, глазея на весело журчащий фонтан. Фонтан я помнил. И тот, в отличие от прочей обстановки, ничуть не изменился. Даже сколы остались такими же.

– Вы, верно, вчера перебрали, – рассмеялся слуга.

Он подвёл меня к столику и заботливо помог сесть. Я почти рухнул на подушки. Проявив неожиданную силу, слуга удержал меня и не позволил завалиться на бок. Я выпрямился – и перед носом очутилась тарелка с орехами.

– Угощайтесь!

Слуга ловко, словно юркая рыба, просочился сквозь толпу. Я же, ощущая себя героем сна или странной сказки, покатал орешек по тарелке. Орешек был твёрдым и очень настоящим. В голове окончательно воцарился бардак.

– Что случилось?

Мой тихий вопрос остался без ответа.

Я сидел во дворе богатой бани в разгар праздника в полном одиночестве, смотрел на сцену и не имел ни единой догадки о том, как и почему очутился в таком положении. Да еще баня выглядела совершенно новой. Либо её перестроили, либо хорошо восстановили, а это дело