вдруг я ощутила, что не могу оставаться на месте — меня куда-то тянет.

— Ты чувствуешь это? — нахмурившись, я оглянулась на парня.

— Да. А раз почувствовала и ты, значит нам пора, — он плавно поднялся, протянул мне руку, помогая встать.

— Мы не опоздаем?

— Нет, однако всё равно нужно спешить. Ты должна скорее обучиться и начать заменять меня. В идеале через два дня основная моя «работа» полностью перейдет тебе.

Спустившись с крыши, мы направились к небольшому серому дому, что стоял на соседней улице. От прочих домов его отличало лишь то, что меня туда тянуло словно магнитом.

Внутри он оказался ещё меньше, чем я успела представить. Две крохотные комнаты, одна совмещала в себе коридор, гостиную и кухню, другая же была спальней. Вокруг чисто — ни грязи, ни беспорядка. Дверь в спальню приоткрыта, три из четырех кроватей заняты, тишину порой нарушало едва слышное сопение.

Я чуть замешкалась на пороге, переступила с ноги на ногу, провела рукой по влажным волосам.

— Чего стоишь? — окликнул меня Джаф. С него ручьем лила вода, лила прямо на чистые полы.

— А ты как думаешь?

Парень фыркнул, взял мою руку и потащил за собой прямо через всю комнату. Он что-то на ходу объяснял про разные реальности, но я не слушала — мой взгляд был прикован к кровати у окна.

На полу сидела девочка-подросток. Простое платье, собранные светлые волосы, глаза блестят от слез… Она сжимала ладонь женщины — её глаза закрыты, дыхание рваное, сердце бьется через раз.

Джаф отпустил мою руку, когда мы подошли ближе. Уже не обращая внимания на мокрую одежду, я села напротив девочки, по другую сторону кровати, и заглянула в лицо умирающей.

Болезнь почти уничтожила тело, однако нечто ещё держало её душу здесь.

— Ты знаешь что делать? — поинтересовался Джаф. Он встал за моей спиной, словно отрезая путь к отступлению.

— Догадываюсь, — кивнула я, на мгновение обернулась, посмотрела на парня, — А что будет, если мы перестанем их забирать?

— Они не оживут, будут мучаться от боли и бороться со смертью, бороться за то, чтобы немного побыть среди живых. Как понимаешь, борьба бесполезна — они делают себе лишь хуже.

Но ведь у таких людей всегда есть причина, порой более важная чем боязнь смерти. Семья, незаконченное дело, данные кому-то обещания… Всё это удерживает их, заставляет бороться…

Ладонь сжала рукоять меча. Я знала — моя рука не дрогнет, касанием отправит душу в вечный сон мертвого города. Вот только у меня никак не получалось ощущать себя спасителем, а не палачом.

Дождь и не думал прекращаться. Вздохнув по привычке, я подставила лицо под потоки воды.

За спиной хлопнула дверь.

— Тут через улицу два дома с нашими клиентами, — спокойно, будто ничего не произошло, сказал Джаф, — Причина смерти та же. Похоже, в Саите начинается эпидемия. Однако, как вовремя…

— Разве это хорошо?

— Смотря для кого, — хмыкнул парень, — Ладно, прости, я опять забиваю твою голову ерундой. Дела Верховных и их младших тебя не касаются, ты должна возвращать Амриэль души тех, кто уходить не желает. И, надо сказать, уже сейчас неплохо справляешься.

Он пытается меня поддержать? Зачем?

— Кстати, расскажешь ещё что-нибудь, пока идем?

— Что, например?

— Да что хочешь, мне всё будет интересно.

Я не ответила, лишь покачала головой. Пусть я не должна вмешиваться в мир живых, всё равно думаю о том, как бы им помочь, цепляюсь за свою память и тех, кто мне уже не принадлежит…

Джаф прав, мы очень разные. Я не скоро приму то, что я мертва. Даже если смерть была моим выбором.

— Есть одна история, она не займет много времени. Итак, ночь перевалила за середину…

Глава 7. Признание

Ночь перевалила за середину, но в моей комнате ещё горели свечи.

Я сидела перед зеркалом и медленно расчесывала гребнем волосы. Они отрастали неровно, к тому же отдельные пряди завивались и выглядели неопрятно.

Подцепив самый длинный локон, я вытянула его и опустила взгляд. Прядь коснулась груди.

Хм… Может, стоит подстричься?

За дверью что-то упало, да с таким грохотом, что я от неожиданности выронила гребень.

Что за…?

Послышалась ругань, топот сапог по каменному полу. Затем всё смолкло и знакомый голос сказал:

— Несите его наверх. Я сейчас подойду.

Да что там происходит? Не теряя времени, я вскочила со стула и выбежала в коридор.

Пламя свечей выхватило из мрака полуметровый квадрат. Шагнув вперед, я прищурилась. У лестницы виднелись какие-то тени. Одна из них отделилась и направилась ко мне.

— Фил, что случилось? — спросила я, когда наконец разглядела парня.

Впрочем, если бы не крашеные алые волосы, вампир в полумраке не отличался бы от остальных.

— Эл вернулся. Он ранен, — тихо ответил Фил. К себе парень прижимал сумку, которая остро пахла травами и кровью.

Сердце пропустило удар.

— А… — начала я, но вампир тут же перебил меня.

— Я зайду к тебе утром и расскажу всё. Я правда должен идти. Извини, если разбудили.

Кивнув, я зашла обратно в комнату. Сердце стучало так громко, что я отчетливо слышала его стук.

Что со мной? И чего, спрашивается, нервничаю? Фил, должно быть, преувеличивает и жизни Элая ничего не угрожает. Разве этот изворотливый гад может серьезно пострадать?

К тому же у Фила всегда выражение лица как на похоронах. А я уже додумала остальное.

Да, так и есть. Тряхнув головой, я подошла к окну, распахнула его и высунулась наружу. Летний воздух дышал прохладой и быстро остудил мои горячие лоб и щеки.

Четверть часа спустя я потушила свечи и легла в постель.

Однако сон не шел. Голова полнилась мыслями. Они давили на виски, вызывая тупую боль.

В груди клубком свернулось непонятное чувство. Его когтистые лапы удерживали сердце, отчего оно стучало часто-часто.

Хотя чувство было похоже на страх, всё же это не он. Я не боялась, да и чего мне бояться?

Если Элай не переживет эту ночь, вампиры пришлют на его место другого стража для своего бесценного гримуара. Конечно, поначалу будет непривычно. Возможно, даже буду грустить.

Ведь за четыре года, что мы с Элаем живем бок о бок, я привыкла к нему. И более чем…

Я привязалась к нему.

Элай и Фил. Они оба не видели во мне ни инструмент для победы над людьми, ни ходячую кормушку для гримуара.

Они видели во мне меня.

Мы трое стали друзьями, не обращая внимания на ненависть наших рас друг к другу. И я всегда буду помнить