Секундное молчание, потом миссис Мур расхохоталась.

– Да ну тебя, девчонка! Может, мы с тобой и поладим. Ну а теперь, юная Эви, имей в виду, что с прошлого раза, когда ты была здесь, у нас произошли кое-какие перемены. Как тебе известно, Шарлотта, моя помощница, оказалась не на высоте, и ей пришлось уйти. Так что не раздвигай ноги, будь так добра, и, кроме того, миледи проявила желание перевести Эдит, помощницу на кухне, на должность младшей горничной. Так что прости, но тебе придется делать еще и эту работу тоже. Вот список твоих обязанностей.

Она сняла очки и указала на две страницы текста, лежавшие рядом с миской для замешивания теста напротив средней печи.

– Похоже, она считает, что пора начать экономить, – лицо поварихи помрачнело. – А поскольку понятно, что вся экономия делается во благо тех, кто наверху, то спасибо ей большое за все.

Эви прижала к себе поваренную книгу. Еще и помощницей на кухне, помимо помощницы поварихи? Она молча взяла список. День начинался с того, что в пять тридцать утра надо разжечь печь и не забыть прочистить решетку, вымыть пол на кухне, разбудить миссис Мур и принести ей чашку чаю, а еще миссис Грин и мистеру Харви. Дальше нужно отчистить все медные сковороды, оставшиеся с вечера, хотя они не должны быть оставлены на ночь, как раньше уже заявила миссис Мур. Чистить медную посуду нужно, чтобы помочь Энни. Задачей Эви было приготовить завтрак для слуг и помочь миссис Мур с завтраком для хозяев, после чего она должна переделать все дела, какие только можно вообразить, и плюс еще что-нибудь. Она также должна подготовить овощи для господской трапезы и обед и ужин для слуг.

– Я не могу переделать все это и остаться в живых, – сказала Эви, положив поваренную книгу на стол и обхватив себя руками. Она столько раз видела, как эту позу принимал Джек.

Миссис Мур подняла на нее глаза.

– Ясно дело, не сможешь, красавица, поэтому мы все тут будем выкручиваться как сможем, ты, я и юная Энни в моечной, до тех пор пока до них не дойдет. Эти благородные господа, видишь ли, заботятся о своих желудках так же, как о своих деньгах. И нам придется навести кое-какую собственную экономию, чтобы они перестали выкаблучиваться.

Она подмигнула.

– Они заявляют, что мы тут должны вообще раствориться в них и перестать существовать как отдельные люди. Ну, пусть болтают что их душе угодно, но, по мне, тьфу все это, солнышко. Уж мы точно устроим все как надо, лучше некуда.

Ее бедра свисали с табуретки, толстые пальцы с безупречно чистыми ногтями постукивали по столу, седые волосы были убраны в тугой пучок, шапочка плотно обтягивала голову. Фартук с трудом прикрывал живот, светло-голубая форма была засыпана мукой, рукава закатаны.

Взглянув на сурово сжатые губы миссис Мур, Эви почувствовала, как все в ней расслабляется. Да ведь она настоящий герой, эта женщина, и она, Эви, упадет к ее ногам и будет поклоняться ей. Надо вышить эти слова алыми буквами и повесить на самом видном месте. Интересно, это мисс Мэнтон повлияла на миссис Мур или тут что-то другое? Ну ладно, у нее будет еще время выяснить это.

Миссис Мур хлопнула ладонью по соседней табуретке.

– Садись, солнышко, и расскажи мне, какие кексы ты собираешься испечь слугам на завтрак, а я покажу тебе зал для прислуги, где ты должна все подготовить к четырем часам. Теперь вот еще что. Не бесись и не расстраивайся, когда вся эта орава явится, не говоря тебе ни единого слова, а уписывать будет за обе щеки. Просто помни, кто ты есть. Ты моя помощница, и без нас лодчонка-то пойдет ко дну. Так что держи хвост морковкой, и пойдем-ка займемся выпечкой. Энни пойдет к садовникам за травами к обеду, но уж, будь спокойна, за кексом она вернется.

Эви улыбнулась. В глубине души она уже почувствовала, что, хотя от миссис Мур пахло выпивкой, беречь и защищать ее будет для нее, Эви, великой честью.

Она спросила, где хранится имбирь. Миссис Мур тяжело поднялась на ноги, моргая.

– Это еще зачем?

– Для кекса. Лил сказала…

Миссис Мур затрясла головой.

– Гадкая девчонка эта Лил. Миссис Грин и мистер Харви терпеть не могут имбирь.

Она кивнула в сторону поваренной книги Эви.

– Смею думать, у тебя тут должен быть очень симпатичный бисквит с джемом. Отец мисс Мэнтон был одним из лучших пекарей в Ньюкасле, он научил ее кое-чему. Мать ее уже давно умерла, когда я пришла к ним работать. Она была француженка, такая симпатяжка. Благодаря ей наша Грейс знает кое-что о людях, говорящих на других языках. Наверно, это правильно. Ее брат, Эдвард, с рождения был предназначен для церкви и не понимает, что такое хороший бисквит, даже если сунуть ему кусок под нос. Он прекрасный человек, но не от мира сего. Не знаю, способен ли он улицу перейти без присмотра.

Слова миссис Мур одновременно забавляли и интриговали. Мисс Мэнтон никогда не говорила о семейных делах, только о жизни, к которой должны стремиться все женщины. Повариха изучающе смотрела на Эви.

– Она хорошая женщина. И очень она хочет, чтобы у тебя все было хорошо в жизни, вот почему она попросила меня взять тебя под крылышко. А еще она хочет, чтобы у нее все получилось. Она по-прежнему ходит на эти женские собрания?

Эви занялась поисками муки и сахара в глиняных банках, выстроившихся рядами на полках в другом конце кухни. Она кивнула:

– Да.

– И ты, стало быть, тоже ходишь на эти собрания? – спросила миссис Мур.

Эви направилась в моечную помыть руки и притворилась, что не слышит вопроса. Она не знала, насколько можно доверять людям, а хозяева не любят, когда их слуги рассуждают о правах, не говоря уже о вступлении в группы, где обсуждают такие темы. Когда она вернулась на кухню, миссис Мур тихонько смеялась, водя пальцем по своим рецептам.

– Все ясно. Я покажу тебе окно, ты сможешь оставить его незапертым, когда будешь знать, что вернешься поздно. Двери здесь закрываются в девять вечера. На лестнице есть одна скрипучая ступенька, и старшая горничная, страшная зануда в том, что касается подобных вещей, может поднять тревогу. А теперь займись чаем, уже пора. Господа наверху садятся обедать не раньше восьми часов, нижний этаж обедает в семь. Я задумала на сегодня подать для слуг пару симпатичных пирогов с ветчиной и курицей. Ты их приготовишь. Плюс то, что останется от господского ланча, а к их обеду мне нужно, чтобы ты сварила бульон. Сможешь?

Она проницательным взглядом окинула Эви. Стеклянные дверцы буфетов отражали каждое ее движение.

Эви кивнула.

– Да, конечно, миссис Мур.

Теперь она чувствовала себя уверенно.

Аромат пекущихся кексов наполнял кухню. Значит, печь работает хорошо. Эви нагрузила поднос тарелками, ножами и ложками и понесла его в зал для прислуги. Поясница тут же заныла, но, хотя в помещении находились несколько человек и все они без дела сидели в креслах и на диванах, читая журналы, зашивая одежду или просто подремывая, ни один из них не пошевелился, чтобы помочь ей. Из старых диванов вылезала через дырки набивка. Несколько горничных сидели на скамейках за столом, зашивая фильдеперсовые чулки, несмотря на полутьму в зале. Чего ж ожидать, если ты в подвале? Двое лакеев, развалясь у дальнего конца стола, играли в карты. Никто не поздоровался.