важное дело было, нет? — она как раз вытащила бархатную коробочку. — Так, Саня, тут твое имя… А вот тут мое… Ой, надо же!

Это Левкиппа открыла коробочку.

Остальные тоже разобрали свои, и начались писки-визги: «Ой, какая красота! Погляди, мне идет?» и все в таком духе. Я только не понял, зачем они подписаны были-то… Серьги выглядели, как по мне, почти одинаково: золото, голубые камешки. Я этом не понимаю, могли быть как сапфиры, так и циркон какой-нибудь. Ну, форма немножко разная: у кого-то прилегающие к уху, у кого-то висячие, и только у Ксюши две сложносочиненные асимметричные клипсы с охватом на пол-уха. Чем-то они неприятно напомнили мне стиль одной из сережек Кесаря, но я тут же отогнал от себя эту ассоциацию.

Рина единственная не стала тут же надевать украшения и прихорашиваться. Она сперва поглядела на сережки у себя в коробочке, потом схватила пакет и зажгла магический огонек, чтобы получше рассмотреть логотип. А рассмотрев, взяла меня за локоть и оттащила на пару шагов в сторону.

— Кир! Ты хоть знаешь, сколько это стоит?

— Понятия не имею, — честно сказал я.

— Ну, скажем так… Дважды, когда моя мать узнавала об отцовских изменах, он ей покупал украшения из этого магазина! И она делала вид, что ничего не было!

Хм. Аркадий что, на них все свои деньги потратил?.. Хотя нет, этот жук так не поступит. Либо зарплаты в Службе выше, чем я думал (а у Аркадия чин где-то на уровне командорского, судя по его общению с Василием Васильевичем), либо у него есть еще какие-то источники дохода. Второе вероятнее. Может, на бирже играл, чтобы невозмутимость тренировать — с него бы сталось.

— Короче, ты уверен, что мы можем это принять? — еще тише спросила Рина.

— Уверен, — подумав, ответил я. — Раз подарил, значит, может себе позволить. И ему есть за что извиняться.

* * *

p.s.

Ксантиппа проанализировала ситуацию и поняла, что под хорошей книгой должно быть еще больше лайков!

Глава 4

На крыше я провел дольше времени, чем намеревался: девчонки все не хотели уходить. Рассказывали, как они замечательно провели время у меня дома, какая чудесная у меня мама (ну, я так и думал, что они друг другу понравятся), что мастер Пантелеймон пообещал им уже отдать переделанные бронежилеты, но они так быстро сорвались, что забыли их забрать, и что дедушка у меня тоже очень милый.

Ну… Не знаю насчет дедушки. Я понятия не имею, о чем там у них с мамой был конфликт, но маме верю как-то сильно больше. К нему поэтому отношусь с подозрением. Но посмотрим.

В итоге Лёвка и Лана все-таки всех утащили: Лёвка как самая рассудительная заметила, что чем быстрее они улетят, тем быстрее я смогу начать разбираться со своими загадочными делами и вернуться в замок. А Лана сказала, что, судя по тому, как я выгляжу, я вот-вот спать свалюсь прямо на крыше. Ксюша немного поворчала, что они вообще-то могут остаться со мной и встретить Новый год прямо тут — «А что, салюты хорошо видно». Услышав про салюты, заторопилась и Рина: «Ты что, небо будут перекрывать от всего транспорта — а тут мы! Неудобно. Среди детей-волшебников не принято летать над столицами в праздники! Полетели обратно в Челюсти, там тоже фейерверки, и плюс еще фирменная лазанья!». Ксантиппа ее поддержала.

Фирменная лазанья на Ксюшу подействовала, и она все-таки перестала упрямо цепляться за идею встретить Снисхождение вместе. И слава Творцу, а то я, честно говоря, уже даже не знал, чего я хочу больше — есть или спать.

Кстати говоря…

Поглядев на часы, я обнаружил, что было всего только семь часов вечера. Охренеть, всего двенадцать часов, как я сел на первый поезд! Быстро все завертелось.

В Ордене тоже есть примета «как встретишь Новый год, так его и проведешь». Очень надеюсь, что в моем случае она не сработает! А то я дам дуба еще до истечения следующих двенадцати месяцев — от такого-то темпа.

Но, когда я спустился с крыши, отправиться в столовую и пожрать еще мне не дали. Меня поймал тот самый полузнакомый сутулый врач, Валерий Иванович, который вместе с доктором Романовой и медсестрой Клавдией Рашидовной должен был входить в операционную бригаду Аркадия.

— Всадник Ветра, здравствуйте, — поприветствовал меня врач. Тут я рефлекторно дернулся: показалось, что за неактуальное обращение мне сейчас прилетит от Проклятья… Но нет! Не прилетит! Я отключен от этого механизма, могу называться хоть Всадником Ветра, хоть Ветрогоном, хоть Владыкой Всего Сущего — было бы желание! Это и значит свобода.

— Аркадий Андреевич попросил меня взять у вас анализы, — продолжил Валерий Иванович. — А вам, соответственно, передал через меня просьбу покориться медицинскому осмотру. Дело нескольких минут, давайте, пока мы оба еще на ногах стоим, займемся.

— Вы же как раз его оперировать должны? — с нехорошим предчувствием спросил я. — Вы анестезиолог, да?

— Так операция уже закончилась. А я действительно анестезиолог, но долгое время служил на Болосе — там, знаете ли, нельзя позволить себе роскошь узкой специализации. Так что могу выступить и врачом общей практики, особенно в такой рутинной процедуре, — он мне подмигнул.

— И… Как? — спросил я.

— На Болосе? Отвратительно, не советую там селиться.

— Я имею в виду Весёлова, — проговорил я еще более напряженным тоном. Хотя было ясно, что если мужик зубоскалит, вряд ли все совсем плохо.

— Нормально с ним все, пришел в себя, уже пытается командовать. Мы, конечно, ему не позволяем, хотя не знаю, сколько Лёнечка продержится против его специфического обаяния… Я вот, честно сказать, решил, что проще не спорить. Хотя не очень понимаю, какой смысл обследовать мальчика-волшебника, — он остро поглядел на меня.

Я сделал вид, что не заметил.

— А это нормально, что пациент после операции на сердце так быстро в сознании?

— Совершенно ненормально, — с явным удовольствием произнес Валерий Иванович, — как и вся ситуация! Эх, ладно, посплетничаю немного, нарушу, так сказать, медицинскую этику… Честно сказать, мы бы еще до сих пор возились, с одним-то хирургом! Но тут только Лёнечка начала сосуды к вашему подарочку пришивать, как о-па, глядим — они сами зарастают! Мы в ступоре, Клавдия первой спохватилась — давай тампоны из раны вытаскивать.