тела давно остыли и рассыпались прахом, всего лишь видели перед собой препятствие. Одни горели ненавистью ко всему чужому. Другие с равнодушием взирали на глупых животных. Одни были пламенем. Другие пеплом.

Агаид метнул силовое копьё. Призрачный Клинок уклонился, и оружие угодило не в каплевидную голову, а в плечо. Конструкт из психокости даже развернулся — настолько могучим получился бросок. Агаид подскочил, чтобы нанести добивающий удар по горлу, но мертвец во всплеске искр отвёл меч топором, а потом повалил десантника, попав кулаком по шлему. История магистра прервалась бы прямо здесь и сейчас, если бы не взаимовыручка, которой так славятся Астартес. Призрачный Клинок ужё занёс топор над головой, когда получил в грудь заряд перегретой плазмы.

Агаид выхватил из чадящих останков силовое копьё и пронзил голову следующему Призрачному Клинку. Конструкт рухнул на колени. Агаид выдернул наконечник, забрался на плечи мертвеца и перепрыгнул плотный строй, чтобы добраться до кукловода, который дёргал воинственных марионеток за нити.

Духовидец не ожидал, что кто-то так скоро пробьётся сквозь строй. Заминка стоила жизни. Агаид вонзил сверкающее копьё прямо в живот чужака, отключил питание и приподнял забившегося в агонии духовидца над землёй. Магистр взмахнул оружием и сбросил труп с лезвия. Агаид тут же кувыркнулся в сторону, приземлившись на широкий щит. Он вскочил, а потом метался из стороны в сторону, чтобы уйти из зоны поражения деформирующих кос. Агаид одержал маленькую, но важную победу, потому что без духовидца конструкты стали реагировать куда медленнее. Если мгновение назад Призрачные Клинки двигались вперёд как танки, кроша укрепления и рассекая одного космического десантника за другим, то теперь превратились в неповоротливых истуканов.

Агаид же стал маятником, который раскачивался перед рядами тяжеловооруженных стрелков. Их пушки превращали лёгкую технику в металлолом, а дома в груды разбитых камнебетонных блоков. Призрачные Стражи отправили на тот свет множество верных слуг Императора, но именно этого космического десантника они никак не могли поймать на прицел. Агаид включил силовое поле копья и ударил им, как алебардой, подсекая первого противника. Выстрел деформирующей косы отправился в потолок, откуда пролился дождь из обломков. И секунды не прошло, как Агаид попал прямо в толстый ствол орудия следующего стража. Магистр ослеп на миг от взрыва и искажения пространства. Когда оптические имплантаты восстановили изображение, то оказалось, что и конструкт из психокости, и силовое копьё превратились в искривлённую мешанину опалённых обломков. Агаид зарычал, бросил повреждённое оружие и выхватил из ножен ксифос. Он прыгнул и сбил с ног третьего стража. Магистр выпотрошил чужака, вонзив силовой клинок в живот и потянув вверх. Агаид едва успел отскочить назад, когда поверженный конструкт вспыхнул так ярко, словно его облили прометием.

Призрачный Властелин бросил вызов магистру. Боевой шагоход ростом превосходил Агаида больше чем вдвое. Властелин мог поймать десантника, а потом без труда раздавить в непропорционально огромных кулаках. А если бы магистр отошёл чуть дальше, он бы тут же запылал, словно наряженное на Сангвиналию дерево.

Агаид прикрылся от адского пламени щитом, подскочил вплотную и вонзил ксифос в колено Властелина. Призрачная кость задымилась и пошла трещинами. Властелин опустил кулак туда, где долю секунды назад находился десантник, и раздробил камнебетон. Агаид же в это время обошёл противника со спины и перерубил в колене вторую ногу конструкта. Повреждённый сустав не выдержал впечатляющего веса. С грохотом боевая машина альдари рухнула на спину. Магистр вскочил следом на грудь упавшего противника. Он взмахнул ксифосом в одну сторону — отрубил пальцы Призрачного Властелина. Ударил в другую — полностью отсёк кисть у запястья. Агаид добрался до головы конструкта, подкинул, а потом поймал меч обратным хватом и по самую рукоять вонзил его в лоб жертве.

— В твою честь, Бог-Император, — прошептал Агаид, преклонив колено.

Мимо как молнии мчались остальные Мечи Лакема. Они стреляли, разрубали и пронзали чужаков.

Бессмертные воители оказались не такими уж и бессмертными.

Однако у альдари ещё было чем удивить лучших воинов человечества. И без того изуродованные войной врата в Вечное Колесо сотряслись от ударов. Сквозь многометровую толщу адамантия пробился кончик глефы, которая превосходила размерами даже уничтоженного Властелина.

Агаид не ощутил страха.

Он прожил славную жизнь. И, в конце концов, уйдёт с честью.

5

— Гам… ш-ш-ш… Кат… ш-ш-ш…

Помехи брали верх над Агаидом.

"Как и альдари", — предположила Гамма-Е-Ката, магос доминус Кровавого Легиона.

— Попали в… ш-ш-ш… дню. Выхода… ш-ш-ш…

Связь оборвалась.

Архивы мира-кузни постоянно дополнялись и росли. Становилось не только лишь больше когнис-хранилищ, нет. Каждую мало-мальски ценную информацию также печатали на свитках, скрепляли сургучом и отправляли пылиться в библиотеках. Техножрецы Фракторис-6 бились за сохранение каждой частицы знаний. Именно знания на мире-кузне ценили выше всего, несмотря на богатые залежи адамантия, урана и золота.

Однако Ката даже не попыталась снова связаться с магистром Мечей Лакема и порадовать его новостью о том, что десантников не забудут.

Слова излишни.

Мечи сделали своё дело. Мечи могут уходить.

В бой вступал Кровавый Легион, армия, которая только за последнее столетие обломала зубы, клыки, шипы, органические лезвия демонам, еретикам и почти всем распространённым в секторе чужакам. Войско Каты получило пополнение и, что не менее важно, новое оружие, которое и следовало испытать как можно скорее. Как и покойный электрожрец Уар, магос считала, что Бог-Машина и никто другой послал ей эти испытания. Ката выкует в горниле сражений лучший легион мира-кузни или погибнет, пытаясь.

Под тяжестью сверхтяжёлой техники хрустели камни. Они превращались в серую пыль, прахом оседая на обожжённую электромагнитными бурями поверхность Фракторис-6. При свете дня воинство Каты вызывало восхищение, но теперь всё внимание очевидцев, если бы такие на самом деле нашлись, а не бежали сломя голову прочь от Старпа, было приковано к пылающему улью. Ночь окрасилась заревом пожаров и время от времени расцветала ослепительными вспышками молний. Ветвящиеся разряды стучали по защитным городским куполам, врывались внутрь разбитых сфер и рассыпали снопы искр, когда били в землю рядом с бронетехникой.

Не каждый имперский полководец решился бы на марш ночью, в непогоду, да ещё и без должной разведки, но Гамма-Е-Ката — уроженка Фракторис-6, а уроженцы Фракториса не страшатся трудностей. Даже зарождающийся смерч, который пока ещё представлял завихрение пыли, позёмкой клубящееся у ног, колёс и гусениц бронетанковой макроклады, не вызывал у магоса переживаний.

В военном манифольде раздалось обращение Альфы-Геры:

"Магос, космический бой начался. Капитаны поклялись мне сделать