голову мне не пришло. Я взял ту трубку, что высунул до этого, снова её обратно в рот, затолкал и принятлся туда дуть, вроде как искусственное дыхание делаю.

Вот тут мне и поперло! Глаза Микола сразу открыл. Они у него надуваться стали, что шарики в летний праздник. А потом он, как даст мне с правой по уху, что я с ног свалился. Сам Микола резко сел в койке, трубку высунул и дышит так часто-часто. Потом посмотрел на переключатели молча так и головой покачал. Я извинился, говорю, бывает такое у меня. Из головы всё летит, как из решета. И не успел я с пола подняться, как вой в лесу повторился. И совсем рядом в этот раз.

Микола спрыгнул с койки, отряхнулся от жуков и быстрехонько к выходу подобрался. Потом обернулся и спрашивает:

– Давно это?

– Минуту назад, – говорю. – Волк?

– Ни фига это не волк, – говорит Микола, а сам еще бледнее стал.

17 серия. Розовые щупальца

….Я на него смотрю, а спросить боюсь. Понимаю в душе то, что это преследователь наш. Бизон.

– Ладно, – говорит Микола. – Сидеть тут дальше нельзя. Я иду первым. Ты сразу за мной.

– Может переждать лучше?

– Он найдет нас по запаху.

– Господи, во что он превратился, раз так воет?

– Этого я не могу тебе сказать, – говорит мне Микола.– Ты лучше не думай об этом. Готов идти?

– Нет, конечно.

– Отлично, – говорит Микола и пополз на выход.

Ветку еловую откинул. А там тьма-тьмущая, на нас зыркает. Не видать ни черта.

– Кажись, пронесло, – вздыхает Микола и из землянки на полтела уже выбирается.

Я было двинулся следом, но тут Микола, как заорет и давай дрыгаться, как эпилептик. Я в панике сзади ору «Что случилось?», а потом смотрю, из тьмы над нами вытянулись розовые скользкие щупальца с белыми присосками. Три или четыре шутки. Одно щупальце Миколу по стану кольцами обхватило. Другие руки скручивают и ноги.

– Режь! – орет мне Микола, как резаный, а самого монстр уже под деревья затаскивает.

Я весь испариной исхожу и за ним на четвереньках быстро подвигаюсь. ( Забыл от страха то, что ноги есть) Сказать ничего не могу. На спине рюкзак у меня (ну тот, с Хаминой кровью и снедью от брата Камиллы) за ветки цепляется. Из-за пояса я кортик достал, которым мы Бизона в первый раз прикончили.

– Режь, твою мать! – орет Микола пуще прежнего.

Я нож в зубы, с четверенек встал и припустил за ногами Миколы, которые стремительно исчезали под пушистыми елями леса. Самого чудища я не видел, но не спускал глаз с розовых щупалец, которые скручивали паренька.

В несколько прыжков, царапая себе лицо о встречные ветки, с криком и отчаянием, я прыгнул, как хищник за своей добычей. Упал плашмя и ухватился за ноги Миколы. Он продолжал мне орать, чтобы я резал гадину. Десяток метров розовый червь тащил нас обоих по земле, пока я по Миколиным ногам подбирался к кольцам на его туловище.

Мне удалось схватиться за эту мерзкую розовую плоть. Я схватился за неё одной рукой, а другой поддел кортик под щупальце и одним рывком взмахнул лезвием вверх. Лицо мгновенно окропилось кровью. Мы тут же остановились. Микола все еще был обездвижен другими щупальцами, которые окольцовывали его руки и бедра. Правда сейчас они заметно ослабли.

– Чего встал то!!? – орет Микола – Режь дальше!

Я очухался немного и хватаюсь сначала за правую руку Миколы и таким же образом отсекаю эти живые путы. Тварь тут как взвоет еще сильнее. Остальные щупальца сразу ослабили хватку, а после отцепились и быстро-быстро исчезли в дремучей темноте леса.

-Ты как? – говорю Миколе.

У него белки глаз блестят под луной. Он подскакивает на ноги и меня за плечо тащит.

– Я норм, – говорит, а сам во тьме уставился.

– Давай за мной! – машет мне. – По болоту уйдем.

Он сразу побежал, не дожидаясь моего согласия. Тут времени думать нет. Я за ним, конечно. Кортик не отпускаю. Вдруг, что сзади опять. Вижу впереди только спину Миколы в лохмотьях от порванной старой рубахи.

– По какому болоту!? – кричу ему на ходу, рискуя дыхалку сбить.

– Я .. я зна ..ю. эти места. Там ..м..пройдем…. А Бизон вряд ли. Тут не его земля… Он не охотился раньше….тут..

– Чьи эти щупальца? – кричу на бегу же.

– Б.б..б.б.изона, – кричит Микола будто заикаясь.

Я потом уж не стал больше воздух на слова тратить. Бежали мы оба, будто под ногами у нас не земля пушистая, иголками сдобренная, а плита чугунная до красна раскаленная. Микола то сюда вильнет, под сосну кривую, то в другую сторону, под ель сгнившую. Резвый, как черт. Сразу видать, устал он в коме лежать. Хорошо, луна светила, а то бы я его точно потерял – ни за что больше б не нашел.

Минут через пять у меня сердце дрогнуло – исчез во тьме Микола. Но я остановиться не успел, пробежал по инерции еще десяток метров и упал кубарем в пологий, но глубокий овраг. Там на дне меня Микола поджидал, чтобы убедиться, что я шею не сломал.

– Ты как? – спрашивает.

– Язык, кажется, прикусил, – говорю. – Ты чего такой резвый? Не видно же не зги. Хоть предупреждай, когда овраг.

– Нет времени на это, – говорит. – Ты беги, знай. Он уже идет за нами. Я его запах чую. А там поднимемся и на русло ручья выйдем. По нему еще километра два и найдем там наши болота …с островками.

Слушаю я его и от слов этих у меня на душе погано становится. Устал, как черт. Рюкзак на живот перевернул, водичку достал, глотнул из бутылки, Миколе дал. Он присосался и чуть ли не всю воду выпил. Ну, это ладно. Раз там ручей, наберем еще.

– Ты уверен, – спрашиваю Миколу, – что нам на болоте лучше будет?

– Да, я места эти давно знаю. Бежим! – тут он рукой махнул и побежал снова.

Ладно, думаю, фиг с тобой. Болота, так болота.

18 серия. Битва в болоте

Овраг был глубокий и длинный, заросший колючим кустарником. Чтобы не запутаться в этих колючках, нам пришлось скакать с одной проплешины на другую, как кипрским муфлонам. Правда, я все равно себе руку одну до