– Господи! – вырвалось у него шепотом.

Он увидел ту самую незнакомку, сидевшую тогда на ступеньках.И вот она здесь, растворяется в толпе пассажиров, с новой книгой его матери вруке. Алекса охватило безумное желание окликнуть, но приходилось дожидатьсяответа, не отойдешь, пока не отзовется секретарша с ответом на его вопрос. Взорего лихорадочно рассматривай; толпу. Лишь на секунду, невзирая на его старанияне терять ее из виду, мелькнула она и вновь исчезла. В следующую секунду секретаршапродолжила разговор, но только лишь чтобы огорчить своим ответом и сказать, чтоей надо вернуться к другому аппарату.

– Так ради этого, Барбара, я столько прождал утелефона?

Впервые за все время, отметила секретарша, он сердился. Оналишь успела промямлить «извините» и стала отвечать еще двоим позвонившим.

Потом, словно еще можно было отыскать ее, если поторопишься,он сам не свой устремился сквозь толпу, высматривая пальто из выдры и чернуюшляпу с вуалью. Однако скоро стало ясно, что в обозримой окрестности ее нет.Но, черт возьми, что это меняет? Кто она? Ему никто. Незнакомка.

Он осудил себя за романтический порыв, заставивший гнатьсяза какой-то неведомой дамой через весь аэровокзал. Это походило на поискиБелого кролика в «Алисе в Стране чудес», только объектом поисков была для неготемноглазая красавица в пальто из выдры и в черной шляпе с вуалью да еще с«Любовью и ложью» Шарлотты Брэндон. Остынь, сказал он себе, пробиваясь сквозьтолпу в тот сектор вокзала, где уже выстроилась очередь на получение мест ипосадочных талонов. Народу впереди него оказалось видимо-невидимо, и когдаподошел его черед, свободные места были только в двух последних рядах самолета.

– Отчего бы вам не впихнуть меня в туалет? –Александр угрюмо посмотрел на молодого человека за стойкой, а тот лишьулыбнулся:

– Поверьте, кто бы ни пришел после вас, всех затолкнемв багажный отсек. Самолет набит под завязку.

– Ишь, какая радость.

Работник авиакомпании, улыбаясь, развел руками:

– Что поделаешь, мы популярны.

И оба рассмеялись. Вдруг Алекс поймал себя на том, что вновьвысматривает ее, но по-прежнему без толку. Ему сдуру захотелось спросить этогопарня за стойкой, не видел ли он ее, но Алекс сообразил, что такие расспросызаведомо бредовы. Представитель авиакомпании вручил ему билет, и Алексприсоединился к очереди на выход. Стоя там, он думал о клиенте, с которымпредстояло повидаться в Нью-Йорке, о матери, о своей сестре и Аманде,племяннице. Однако дама в пальто из выдры вновь не выходила у него из головы,как и в ту ночь, когда он увидел ее плачущей на ступеньках. Или он свихнулся, иэто вовсе не та женщина? Тут он посмеялся над собой, сотворенные им призракипокупают произведения его матери. Ну чистая психопатия, непорядок в рассудке.Но предстоящее сулило надежду отвлечься. Хоть и медленно, очередь все-такипродвигалась вперед, наконец, и он вынул посадочный талон из кармана. И опятьобратил свои мысли к тому, чем предстояло заняться в Нью-Йорке.

Рафаэлла быстро нашла свое место, Том положил ее сумку подкресло, а невозмутимая стюардесса приняла в руки прелестного фасона пальто изтемной выдры. Весь экипаж на борту с утра предупредили, что их рейсом вНью-Йорк летит весьма важная персона, причем летит не в первом классе, а вобщем салоне. Таково было ее всегдашнее предпочтение. Она давно втолковывалаДжону Генри, что так будет куда лучше. Кто подумает, что супруга одного избогатейших в мире людей затерялась среди домохозяек, секретарш, коммивояжеров идетишек в салоне туристского класса. Когда ее обычным порядком впустили в самолетраньше общей посадки, она заторопилась в предпоследний ряд, тоже как всегда.Это была малозаметность, доведенная до полной скрытности. Рафаэлла понимала,что служащие авиалинии приложат все старания, чтобы не помещать никого насоседнее место, так что почти наверняка она весь полет просидит в одиночестве.Рафаэлла поблагодарила Тома за помощь и стала смотреть, как он уходит изсамолета, а навстречу спешат первые пассажиры.

Алекс продвигался в толпе к двери, через которую людивливались один за одним в циклопический лайнер, предъявив и сдав посадочныйталон, а где им положено сидеть, указывал букет сияющих стюардесс,выстроившихся для их встречи. Пассажиры первого класса уже поместились у себя,упрятались в свой мирок, защищенный двумя занавесками от любопытствапосторонних.

В центральной части самолета публика начинала устраиваться,прилаживая слишком крупный багаж в проходе или заталкивая портфели и свертки наполочку над головой, так что стюардессам необходимо было сновать туда-сюда,уговаривая каждого, чтобы все, кроме шляпы и пальто, клали под сиденье. ДляАлекса это был тривиальный обряд, он автоматически искал свое место, знаянаперед, где найдет его. Он уже сдал саквояж стюардессе при входе, а портфельон отправит под кресло, вытащив оттуда несколько документов, которые наметилпрочесть в полете. Про это он и думал, продвигаясь в конец салона и стараясь нетолкнуть на ходу пассажиров, тем более детей. Вдруг снова подумалось о тойженщине, но разыскивать ее здесь было делом бесполезным. Она не попадалась емув толпе, ожидавшей посадки в самолет, так откуда ж ей появиться внутри этогосамолета.

Он добрался до своего кресла, аккуратно положил под негопортфель, собрался усесться. С легким недовольством отметил, что какой-то багажуже сунут под другое сиденье в его ряду, значит, увы, в полете не обойдется безсоседей.

Оставалось надеяться, что рядом окажется кто-то, у кого тожеработы в достатке. Не хотелось отвлекаться на болтовню во время рейса. Алексбыстро сел, вытащил назад портфель из-под кресла, извлек два комплекта нужныхбумаг, радуясь, что сосед временно отсутствует. А чуть погодя почувствовалдвижение рядом с собой и автоматически перевел взгляд со страницы, которуючитал, на пол. При этом в поле его зрения оказалась пара очень изящных идорогих черных крокодиловых туфель. «Гуччи», равнодушно предположил он,прикинув в уме их цену. В следующее мгновение он не мог не отметить, что ножкиеще привлекательнее туфель.

Робея как школьник, он провел взглядом по длинным ногамвверх до полы юбки, далее по поверхности французского костюма до обращенноговниз на него лица, до слегка склоненной набок головы. Женщина вроде бы хотелазадать какой-то вопрос и, похоже, не сомневалась, что он сию минуту обозрел ееот туфель до макушки. Но, вглядевшись, Алекс испытал полнейшее потрясение,непроизвольно поднялся и сказал ей:

– Боже мой, это вы!

В ответ она посмотрела с не меньшим удивлением – смотрела инедоумевапа, о чем это он ведет речь и кто он такой. Надо думать, она емуизвестна, и в приступе страха она предположила, что этот человек некогдавстречал ее фотографию или прочитал что-то в прессе. Может, сам он тожежурналист, поэтому подступило настоятельное желание повернуться и убежать. Ведьнесколько часов в самолете она будет в тюрьме, его пленницей. Она сталабеспокойно пятиться от него, в расширившихся глазах стоял испуг, сумочку онаприжала к себе. Собралась найти стюардессу и потребовать, чтобы на сей раз,дали место в первом классе. Или, возможно, еще успеют высадить ее. Тогда улетитследующим нью-йоркским рейсом.