Богдан: У клуба подрался. А тот гавнюк при ноже был.

Брага вмешался: Всё так и было, лейтенант.

Шариков: А что за гавнюк?

Богдан: Да псина какая-то. Вы уж простите…

Брага развёл лапами и ободряюще похлопал друга по плечу: А за что извиняться-то? Стоит отметить, детектив, что у вашего брата буйный нрав. Кулаки вы, псы, почесать любите.

Шариков глянул на улыбчивого Брагу: Что ж, может быть. (затем перевёл взгляд на печального Богдана) С Малышкой Зи были какие-то проблемы?

Богдан: Что с ней случилось?

Шариков: Убийство. Будет лучше, если я буду задавать вопросы. Девушку убили, тебя видели с ней прошедшей ночью в клубе “Милк”.

Богдан предохранительно выставил лапы вперед и нервно усмехнулся: Постой-ка, я в ту ночь ушёл один. Бросил эту…

Брага предложил сыграть партейку в классический покер, заискивающе поглядывая, на то, как лапы его ловко тасуют колоду.

Шариков отрицательно покачал головой: Нет, спасибо.

Брага продолжал мешать карты: Вы, ведь, любитель сыграть, я же знаю. Не помните меня? Пару раз мы пересекались в Борделе. Меня зовут Брага. Не хотите ли товарищеский матч? Я наслышан о вашем везении.

Шариков: На службе не играю.

Брага: Сколько денег вы должны Младшему? Я бы на вашем месте цеплялся за любую возможность поиграть с хорошими соперниками.

Шариков: Захлопнись-ка, дружок и делай своё дело.

Брага заговорил мягче, принялся медленно раскладывать карты в четыре стороны: Хищники должны поддерживать друг друга, лейтенант. Вы охраняете закон, ищите убийцу красивой девушки. А этот богатый зайчик каждый раз раздевает вас до трусов. О-о-о, если бы не папа-мэр — шкурой этого п*дораса давно обтянули бы какой-нибудь игральный стол. (и он погладил чёрную бархатную поверхность стола, как бы воображая шёрстку Младшего под своими когтями)

Этот чёртов лис был прав.

Косой-младший, именуемый в узких кругах просто Младшим — вводил молодого лейтенанта в некий транс, в котором Шариков за один присест мог проиграть сумму эквивалентную его месячному жалованию.

Банки охотно выдавали молодым ментам кредитные карты с лимитом до полумиллиона.

Шариков окончательно размотал свою кредитку месяц назад и десятую часть зарплаты отдавал теперь банку за ежемесячный платёж.

Теперь оставалось только ждать зарплаты или занимать у друзей и знакомых. Молодой лейтенант шагал по жизни, прыгая из одной долговой ямы в другую.

Он молился глухим богам, чтобы по долгу службы ему не пришлось конфисковывать какую-нибудь кучу незаконных денег — в таком случае он бы вряд ли сдержался и присвоил бы эту кучу себе, чтобы затем бессмысленно проиграть её в карты.

Конечно, дело было не в зайце, а в самом Шарикове. Потому как и теперь стол этот и карты — с разрисованными суками-королевами и величественными клыкастыми волками в роли валетов — манили его к себе.

И едва ли дело было в попытке сорвать большой куш — Шариков никогда не питал иллюзий о безбедной жизни.

Карты были его каким-то непреодолимым подсознательным проклятьем. А сын мэра лишь умело пользовался этим, завидев на горизонте отчаянного игромана.

Шариков рыкнул: Я веду допрос подозреваемого. Хочешь поучаствовать?

По-хорошему молодому лейтенанту следовало выгнать этих двух раздолбаев и продолжить опрос Богдана в приватной обстановке. Но он что-то никак не набирался смелости и не знал, как следовало вести себя в случае, если лисы откажутся уходить.

Брага: Всё-всё, замолкаю. Просто я подумал, что у вас с Богданом общий враг. Этот заяц, да, Богдан?

Богдан стрельнул глазами на товарища.

Шариков: И сколько же ты должен ему?

Богдан: Сто. Но я не привык считать врагом того, кому должен денег. В конце концов, они были выиграны им в честной игре.

Брага: А вот насчёт этого я бы поспорил.

Шариков: И сегодня ночью ты тоже играл с ним?

Богдан: Нет, этой ночью нет.

Шариков: Да брось, чем ещё парень, вроде тебя, мог заниматься в VIP-зоне клуба “Милк”?

Брага хохотнул: Такой бичара как он, мог только отсасывать у богатых посетителей.

Богдан: Заткнись ты. Я был с Малышкой. Можете проверить по камерам. Она всегда платила за меня. Простите, детектив, но пожалуй, это единственная причина, по которой я сам до сих пор не прибил её.

Шариков: Так что с ней было не так?

Богдан ответил не сразу, но всё же выдавил из себя: Эта девка не умела вовремя опускать хвост.

Шариков: У вас были постоянные отношения?

Богдан пренебрежительно махнул лапой: Не. Мы отмечали прошлый новый год в клубе, и тогда нас свела Мари, её подруга. Малышка Зи… скажем так… любила парней. В смысле, детектив, я не хочу говорить плохо…

Шариков: Говори, как есть, у меня нет времени на оговорки.

Брага: Сыграем, господа? Уважаемому полицейскому тоже выделено место. Просто померяться силами, ради интереса, детектив. Мы даже ставки сделаем символические. (Уголки его губ тянулись к ушам, показывая оскал небольших острых зубов) Максимальная ставка — полтинник. Начинаем с десятки.

Лучшее, что молодой лейтенант мог сделать в этот момент — стремглав выскочить из проклятой лисьей блатхаты. Пусть над ним потешались бы, пусть приняли бы за дурачка, это пусть…

Только не играй — говорил едва слышный голос в его голове — не играй ты, лейтенант, ну только не снова…

Шариков поступил, как совершенный идиот, но тогда ему казалось, что это хороший способ разговорить свидетеля — такую мысль ему подсказала зависимость, которая, развиваясь внутри молодого лейтенанта, стала и вовсе в недавнее время походить на самостоятельный организм.

Убийственный паразит в разуме смышлёного офицера.

Шариков сел за стол и коснулся лапой карт: Ты знаешь это наверняка, Богдан? Что Малышка была шлюхой?

Богдан поджал губы, не решаясь ответить: Про такую самочку опасно говорить подобные вещи, не имея доказательств. Но если бы меня спросили без лишних ушей — мать его, да. Она была наркоманкой и шлюхой. Такую бы я замуж не позвал.

Едва ли, — подумал Шариков, — этот тонущий в долгах лис отказался бы от тугого кошелька её отца.

Тройка и четвёрка треф, король бубна, десятка черви и джокер. Джокер — этот рисунок шута заставлял всё внутри молодого лейтенанта трепетать даже, если набор карт был дерьмом. Карту Джокера можно было держать, как карту любой масти и дополнять ей желаемую комбинацию.

Брага заменил две карты в колоде.

Шариков избавился от короля и десятки; взял две новые карты: Так и что Малышка? Говоришь, непросто было быть ее кавалером?

Богдан: Эта дура вертела жопой, в клуб с ней ходить было невозможно. Клеились к ней всякие, а ты гадай