— Да понял я все, Ваша Светлость! — буркнул Евгений.

— Отправляйся-ка ты повидаться с матушкой и не показывай сюда свой нос ближайшие две недели! — небрежно махнув рукой, приказал ему. Давно пора вернуть стервеца в семейное лоно — много шуму от него в последнее время.

— Вы прогоняете меня? — он скатывается на пол и на коленях ползет к моим ногам.

— Не устраивай мне комедий и делай, что велят! Я жду гостей — ко мне едет Эрик, и он тебя на дух не переносит, ты это прекрасно знаешь! — уж на жалость давить мне бесполезно.

— Как будет угодно Вашей Светлости! — обиженно буркнул Евгений, поднимаясь с колен и возвращаясь в кресло к оставленной там же бутылке.

Я одарил сидящего рядом приятеля брезгливым взглядом: сегодня он явно перебрал. Мы с ним были долгое время дружны в детстве, даже несмотря на огромную пропасть между моим и его происхождением, потом, конечно, не виделись долгое время, пока год назад папа не решил вернуть меня в Россию и не отправил за сыном своего управляющего, Василия, чтобы тот доподлинно ввел будущего хозяина усадьбы, то есть меня, в курс дело.

Увы, я не обременял себя делами насущными и подготовкой к самостоятельной жизни: я продолжал кутить, тратить отцовские деньги на женщин и карты и всюду таскал за собой приятеля, позволяя тому намного больше, чем обычно позволяют господа своей прислуге.

Но Другом я, конечно, Евгения не считал: нет уж, ни на что большее, чем веселое времяпрепровождение он не был способен!

Эрик же совсем другое дело! Да, у нас с ним разные вкусы и разные взгляды на жизнь, да, мы с ним столько раз вздорили и кидались друг на друга с кулаками, а то и с саблей, что уже и не перечесть, но это все мелочи. С годами, а их минуло не меньше семи с момента нашего знакомства при австрийском дворе, страсти в нас поутихли, а дружба осталась, потому что этот австриец никогда не бросал меня в беде!

Окончательно вымотавшись за последние дни, я спала на удивление крепко и не видела никаких снов, утром проснулась засветло, отодвинула от двери столик, умылась, тщательно расчесала волосы, снова собрала их в дурацкий пучок, нисколько не заботясь о том, как я выгляжу.

Я вообще была в недоумении: «Как так вышло, что я едва не влюбилась с первого взгляда в этого горделивого осла!? Может, все же повелась на его симпатичную физиономию? Хороша же! Столько раз талдычила Лиске о том, что нужно заглядывать людям в глазах и искать в них душу. А у этого и души-то нет, одни амбиции!»

Я фыркнула своему отражению и, гордо вздернув подбородок, распахнула дверь, когда в ту кто-то неуверенно постучал.

Горничная принесла мне завтрак.

— Как мило со стороны вашего хозяина! — фальшиво улыбнулась ей я, принимая поднос.

«Наверное, ему просто не хочется лишний раз со мной встречаться! Подумаешь!»

Я не собиралась больше голодать — это отнимало много сил, а силы мне еще понадобятся, поэтому я тщательно пережевывала пищу, не замечая ее вкуса, и запивала зеленым чаем.

Потратив на завтрак несколько драгоценных минут, я спустилась вниз, намереваясь покинуть усадьбу.

— Насколько мне известно, уходя принято извещать об этом гостеприимного хозяина, благодарить за приют и вежливо прощаться, сударыня! Или вас вообще ничему не учили в детстве? — этот ироничный голос застал меня уже на пороге дома.

Я вздрогнула и резко обернулась, посмотрела в его глаза с вызовом, а потом снова в них утонула, напрочь забыв обо всем, что успела надумать о нем еще совсем недавно.

В свете дня он показался мне еще более притягательным, теперь я могла видеть в манерах графа еще и солдатскую выправку, которая читалась в его движениях, взгляде и даже в голосе было что-то такое, что выдавало в нем молодого офицера.

— Вы правы граф, с ГОСТЕПРЕИМНЫМИ хозяевами принято именно так прощаться, но… вы ведь таким мне не показались, да и на ночлег у вас я не напрашивалась, знаете ли!

Крайнов окинул меня небрежным взглядом, а я сжалась внутренне, снова ощущая себя неприметной и невзрачной в сравнении с ним.

— И откуда в вас столько дерзости? — с некоторым раздражением произнес он.

— Наверное, это от того, что мне часто приходится иметь дело с людьми, не заслуживающими никакого другого отношения к себе! — фыркнула я и снова отвернулась, решительно собираясь покинуть наконец-то этот дом.

— А ну стоять! — рявкнул он.

И я замерла, резко обернулась, столкнувшись с ним практически лицом к лицу.

— Пожалуй, я поеду с вами, а то ведь ваш отец наверняка все еще питает надежды сделать своим зять графа Крайнова! — зло усмехнулся он.

Я смотрела в холодные и жестокие глаза этого мужчины и старательно подавляла разрастающуюся внутри меня панику. Мне не хотелось этих ссор и этой войны, и видеть сейчас своего отца тоже не хотелось, но я не могла ничего изменить.

Я забралась в свою карету, граф же оседлал черного жеребца и поскакал впереди. Погода портилась, и уже накрапывал дождь.

Какое-то время я злорадно улыбалась, радуясь, что сейчас он промокнет и, возможно, превосходства над окружающими в нем станет меньше.

Но графа похоже дождь не смущал, а я вдруг почувствовала тоску и одиночество, заставила кучера остановить и тоже выбралась наружу, шагнула с дороги прямо в густую мокрую и еще недозрелую рожь и запрокинула голову, любуясь мрачным небом и холодным касанием капель воды и ветра.

Мне так хотелось по-настоящему почувствовать себя свободной, но вместо этого я неизменно ощущала на себе тяжелые цепи, сковывающие волю и тянущие меня все ближе к одной большой и глубокой трясине.

Я вернулась в карету и приказала поторопиться, пригрозив парнишке гневом своего отца: данные слова сразу возымели силу, и мы заметно ускорились.

Константин все еще сопровождал меня, хотя близко не приближался: видимо, справедливо рассудив, что разговаривать нам с ним не о чем.

Дорога становилась все хуже, и я начала серьезно опасаться, что мы можем завязнуть где-нибудь по пути, но, к счастью, этого все же не произошло.

Крайнов ожидал меня у ворот и даже галантно подал руку, когда я выбиралась из кареты. От руки я грубо отказалась, брезгливо сморщив нос при этом: мне даже показалось, что граф скрипнул зубами со злости.

Папочка встретил нас с крайне подозрительным видом, которым он сначала одарил меня, а потом и самого гостя.

— Что это значит, Риана, и кого ты с собой сюда притащила, поторопись мне объяснить! — гневно произнес он.

Правая бровь графа возмущенно полезла вверх.

— Это граф, папенька, Константин Крайнов! Видите ли, тот предыдущий был ненастоящим! — деловито пояснила я, демонстрируя всем видом, что таки предоставлю графу шанс объясниться лично, хотя лучше бы я этого не делала: лучше бы я нашла способ избавиться от общества этого человека еще в Севастьено…