– Ты намекаешь на то, чтобы я присутствовал на демонстрации?

– Разумеется, ты должен быть там. Ты и Ноки – два главных революционера. Вы, ведете народ. И завтра вам нужно полностью показать, что ваши намерения серьезны, и на вас, можно положиться.

– Да, думаю, ты прав, – недолго помолчав, сказал Вормер.

– Завтра я буду на заводе с раннего утра. Уверяю тебя, я знаю, что делаю.

– Я понял.

Вормер поднялся с пола, собрал все записи и, потупив взгляд, отправился к себе. Слова Зверя довольно сильно отпечатались у него в голове. Завтра ответственный день, нужно воодушевить людей и поднять их головы. Нормально волноваться перед подобным, только у парня тревожность начала перерастать в кое-что другое. Это проявляла себя самая ненавистная Вормером черта его характера – слабость и трусость. Он думал, что хоть сейчас смог от нее избавиться, но нет. Появлялись мысли о том: «зачем мы все это затеяли?», «может еще не поздно все отменить?», «это глупая затея, можно ли все бросить?», «нет, я не смогу, я не справлюсь». Он колебался и сомневался в правильности их действии, был абсолютно не уверен в себе. Даже засыпая, он продолжал перебирать возможные варианты отступления, мастер боялся вести за собой людей.

На следующее утро Вормера немного отпустили эмоции, остался только здравый смысл, что помогло ему все-таки взять себя в руки и вспомнить, ради кого он это делает в первую очередь. Перед самым близким человеком он обязан держаться и продолжать оставаться сильным и уверенным, не смотря ни на что. Парень накинул сумку через плечо и отправился на первую демонстрацию.

Подойдя к предприятию, он краем глаза заглянул туда через приоткрытую дверь. Цех полностью стоял, оттуда веяло смесью запахов различных специй. В принципе, неудивительно. Мастера только вчера отправили новую партию продуктов в Суммум, и могли на день забыть о работе. Людей там не было, поэтому Вормер начал в недоумении обходить огромное здание снаружи, пока не услышал голоса, доносившиеся с нулевого этажа через вход в подвал. Он подошел к нему, присел и начал всматриваться. Было много людей. Там собрались не только мастера, работающие на продовольственном заводе, многие пришли с других рабочих мест. Значит, у слухов, которые распустил Ноки, оказался довольно большой охват. Народ суетился, люди о чем-то встревожено говорили и ждали объяснений.

Вдруг, Вормер почувствовал, как тяжелая рука резко опустилась ему на плечо. Он вздрогнул и негромко вскрикнул, а обернувшись, увидел улыбчивую физиономию Ноки.

– Ну, что скажешь?

– Ноки, ты меня до смерти напугал! Я и так весь на нервах. Ты всегда будешь подходить ко мне со спины?

– Как получится. Ты лучше скажи, как тебе масштаб действия моих слов? – снасмешкой сказал он.

– Я всегда знал, что ты отлично разговариваешь с людьми, и все это, очередное доказательство твоих умений. Однако у меня есть два вопроса: Почему ты мне не сказал, что демонстрация сегодня, и где Зверь?

– Черт, прости, забыл. Замотался просто…. Но тебе по любому бы все рассказал Зверь. И да, он там, – сказал он, указав рукой в противоположный угол цеха, открыв полностью дверь. Это было самое захламленное и темное место этого помещения, неудивительно, почему лафарант спрятался именно здесь. А когда Вормер вглядывался туда, ему показалось, что там было какое-то движение. – Он нас ждет еще где-то с пяти утра. Я пересекся с ним в «улье» ночью, Зверь как раз шел сюда. Идем.

Ноки схватил его под руку, они быстро спрыгнули внутрь и решительно и быстро пошагали сквозь толпу. Этот нулевой этаж мастера использовали как склад запчастей и машин, нуждающихся в ремонте. Довольно пыльное помещение, на полу были черные пятна масла, много грязи. Однако здесь был холодный сухой воздух, что не способствует развитию различной коррозии и мастерам это только помогало. Уже находясь в толпе, можно было расслышать то, о чем люди говорили. Слева и справа, доносились одни и те же слова, все задавали одни и те же вопросы:

– Я слышал, что грядет какое-то важное событие, это так?

– Не знаю, пока что это слухи.

– А вы слышали про каких-то новых союзников?

– Ну когда же будет обещанное объяснение?

А когда ребята проходили мимо мастеров, позади были слышны уже другие слова:

– Смотри, это Цертамен и Миртрай, не уж то это они что-то задумали?

– Это было бы не удивительно – все-таки такие родители.

– Что они собираются сделать?

– Эй, Ноки, что происходит?

– Да погодите вы, сейчас мы все объясним! – крикнул Ноки в толпу. – Слушай Ворм, а у тебя случайно нет с собой тех записей?

Вормер вспомнил, что вчера забыл разобрать сумку и выложить свою работу. В качестве ответа он продемонстрировал пачку бумаг, слегка достав их из котомки.

– Отлично, это может сыграть нам на руку.

– И как же?

– Вот и увидим.

Они подошли к большой лебедке, управляемой паровым двигателем. Она стояла на высокой платформе, поэтому ее было хорошо видно отовсюду. Плюс, прямо за ней, в тенях затаился Зверь.

– Мастера! Друзья! – сразу начал говорить Ноки, еще не успев полностью залезть на эту конструкцию. – Прошу, послушайте меня! – после его просьбы народ поутих.

Вормер забрался следом за другом, только встал чуть-чуть пониже. Но это не помешало увидеть ему Кассель, стоявшую возле стены и также ожидавшую слов новых революционеров.

– Мы все собрались здесь не просто так. Я позвал вас, потому что хочу спросить: Вам не надоело? – мастера переглянулись, а затем с недоумением посмотрели на Ноки. – Вам не надоело быть рабами и подстилкой Суммума? Разве вы не устали, разве не истощены морально и физически? Столько лет мы страдали, но пытались жить по их правилам, служили им и соблюдали все законы. И что в итоге?! Они сделали нас бесправными, оставили без семей, в голоде и холоде, и велели не сметь поднимать голов! – мастера вновь зашептались, опустив глаза, вспоминая самые тяжелые годы. – Так, может, хватит терпеть! Они такие же, как и мы! Такие же люди – две руки, две ноги. А у людей разве не должны быть права?! Право на свободную жизнь и возможность строить счастливое будущее нашего острова, они ведь ничего для этого не делают. Право на мнение, выбор, на не грязную и не опасную работу, в конце концов! Ведь сколько мастеров погибает на заводах из-за ужасных условий труда, сколько заболевает, еще совсем молодых! 10 лет назад нас лишили жизни – обрекли на существование. Нас лишили права быть человеком! – его последние слова эхом пронеслись по заводу, создав затем гробовую