Сзади хлопнула дверь и послышались стремительные шаги. Я судорожно заправила платок обратно и повернулась к вошедшему.

Позади меня стоял не инквизитор.

— Гленна? — удивилась я. — Ты что здесь забыла?

— Травница? — удивилась девушка.

Я поняла, что забылась и произнесла все обычным голосом. Конспирация полетела к чертям. Платок и перчатки последовали за ней.

— Ну? — устало спросила я, умываясь в кадке с водой. — Зачем пожаловала? Золотой воды дать?

— Н-нет… Там, в деревне, ребенок пропал.

Я посмотрела на мявшуюся у порога девушку. Ее глаза напоминали блюдца, а руки беспокойно вертели в пальцах перстень. Гленна смотрела на меня с ужасом. Точнее, на мои черные когти.

Ах да…

— Коли боишься, проваливай, — сказала я. — Никто тебя не держит в логове злой ведьмы.

— Там пропал ребенок, — с нажимом повторила Гленна. — Его украли.

— Может, в поле заплутал? Или соседка завистлива припрятала, чтоб насолить родителям. Найдется малыш.

— Он исчез прямо из-за стола! — воскликнула Гленна. — Мать кормила его с ложки, опустила взгляд, чтоб зачерпнуть каши, а он пропал.

Я тяжело вздохнула. Да, меньше всего это походило на обычное похищение ребенка. Кто мог утянуть дитя у матери вот так, средь бела дня, да еще и при свидетелях? Не человек.

— Я-то что могу сделать? — развела руками я.

— Верни, — простодушно ответила Гленна.

Я задохнулась от возмущения. Ярость застила мне глаза. Нахалка получила тряпкой по лицу, по рукам и по спине.

— Паршивка! — рявкнула я. — Ты за кого меня принимаешь? Я похожа не детоубийцу?! Я всю вашу деревню лечу, ни разу не отказала ни старику, ни ребенку, ни богачу, ни нищему. Зачем мне младенец?!

— Ты ведьма, — воскликнула Гленна, прикрывая лицо руками. — Откуда мне знать, что ты ешь?

— Девственниц! — ответила я, громко клацнув зубами. — Молоденьких, сладеньких!

Девица взвизгнула и кинулась наутек. Я зловеще расхохоталась ей вслед. Пусть знает, чем чреваты оскорбления в адрес ведьмы!

Вопреки моим ожиданиям, Гленна не сбежала. Она отошла подальше от избы и снова крикнула:

— Ты же из них! Даже не отпирайся, я ведь видела.

Я зашипела и бросилась к ней. Гленна, не будь дура, на месте не стояла. Мы гонялись друг за другом по поляне, пока обе не запыхались. Мне даже обидно стало. Дочь Йозефа в Злейске прослыла дохлячкой, а я даже за ней угнаться не могу.

— Хватит орать, — сказала я, борясь с одышкой. — Что ты от меня хочешь? Я не трогаю детей.

— А девственниц?

— Если бы я питалась исключительно девственницами, давно бы померла. Детей-то не ем!

Гленна фыркнула и гордо подбоченилась. Растрепанные волосы липли ко лбу и взмокшей шее. Наверное, я выглядела ничуть не лучше.

— Ну и славно, — сказала она. — Раз ты не опасна, сможешь помочь. А уж семья Вакулы тебе заплатит.

— И на кой ляд мне деньги? На костре не пригодятся.

— Так мы тайком тебя проведем к месту. И инквизиторы не узнают.

— Им уже сказали? Они разве не ищут ребенка?

— Ищут. Найдут ли? — сказала Гленна. — Больше помощников, лучше результат.

С такой логикой сложно было поспорить. Я вернулась в избу, чтобы взять перчатки и надежно спрятать волосы под платком. Гленна набралась смелости и последовала за мной.

— Без этих тряпок лучше, — заметила она. — Шла бы так.

— А никого не смутит, что девчонка пришла помогать, а не ее тетка, которую все подозревают в колдовстве?

— Скажу, что ты моя подруга, — предложила она. — Пришла помогать с поисками, как и другие деревенские.

Я призадумалась. Инквизиторы не станут обращать внимания на молодую девчонку, пришедшую подсобить. Главное, чтоб под ногами не путалась.

— И как меня зовут? — спросила я.

— Ада.

— Нет. Это тетка-травница.

— Ты даже имени не придумала себе? — закатила глаза Гленна.

— А ну цыть! Не до того было. Решила импровизировать.

— А на воротах что сказала?

— Да про племянницу наплела. И все. Не помню уже.

Пока Гленна думала, я нарвала листиков драконовой травы и напихала себе в карманы. Немного подумав, я выдала пару горстей и дочери Йозефа. Платок был безжалостно закинут в сундук, а перчатки я поменяла на новенькие, более тонкие и изящные. Только бы когти не порвали ткань.

В деревне царил настоящих переполох. И неудивительно, ведь Злейск находился между Чащей и Пустошью. А чуть севернее был единственный монстр к Костотрясам — старым горам, возле которых стоял замок ордена инквизиторов, больше известный как Оплот.

Как выяснилось, я теперь жила между двух огней. Точнее, трех. С одной стороны лезли ренегаты, с другой могли вылезти лесные существа, с третьей прилетали драконы. Или приезжали инквизиторы, тут уж как повезет.

Жители Злейска были гордым народцем и сильным. Северные люди всегда стояли друг за друга горой. Здесь тебя выходили искать всей деревней, даже если ты был горьким пьяницей и мог банально завалиться спать в ближайших лопухах.

А уж ребенок!

Инквизиторы разбирались по-своему. Они прочесывали город на лошадях, всматриваясь в лица прохожих. Люди занимались тем, что выкрикивали имя мальчика и переворачивали вверх дном сараи. Отдельная группа ходила по огородам, раздвигая заросли в садах и проверяя каждый куст.

У самого дома мы столкнулись с черноволосым. Он выскочил из сеней, едва глянул на меня и побежал в сторону площади. Мы с Гленной почтительно посторонились, хоть в этом и не было необходимость. В случае чего, мужчина просто сшиб бы нас, как таран, раскатал по брусчатке и унесся по своим делам.

Я одобрительно посмотрела ему вслед. Приятно видеть, что инквизитор хочет отыскать прежде всего похищенного ребенка, а не чудовище, которое можно отправить на костер.

Однако далеко не все жители Злейска верили в спасение мальчугана. Я заметила на себе несколько неприязненных взглядов. Лику так и вовсе перекосило при моем появлении.

Никто нас не остановил. Мы вошли в дом и почтительно поклонились горюющим родителям. Женщина убрала ладони от лица. Она посмотрела на нас красными от слез глазами, затем — беспомощно — на мужа.

— Вы чего, девчонки? — спросил Вакула. — Там Яков с друзьями пошел к мельнице. Можете поискать там, или на лугу у реки.

Я мысленно представила себе карту окрестностей. Где-то на том лугу мы и видели вчера Ырку. Можно было подумать, что ребенка похитила эта тварь. Вот только Ырка не мог отходить далеко от своих костей днем, и уж точно не стал бы убивать мальчика. Мать для него куда аппетитнее.