Прохожий отозвался не сразу. Сначала он посмотрел наверх, как будто с ним постоянно разговаривал голос с небес, потом начал оглядываться по сторонам, как будто ища, кто чихнул на него. Дариус рассмеялся и окликнул его ещё раз. Прохожий обернулся и долго, явно размышляя узнать Дариуса или нет, смотрел сквозь него, а затем улыбнулся и двинулся навстречу старому желанному другу, с распростёртыми руками.

— Дариус, сколько лет, сколько зим, — картинно радовался он

— Да, давненько, как ты, как сын? — в ответ играл радость Дариус.

— Сын — хорошо, — собеседник вдруг весь погрустнел и участливо поинтересовался. — А как ты? Слышал Олетту похитили.

— Треплют языком, — не сознался Дариус. — Жива, здорова, сейчас со мной.

Дариус подозвал куклу которая сидела за товаром с накинутым по восточному обычаю капюшоном, и она мило улыбнулась старому другу.

Тот был обескуражен, источник рассказавший ему историю, всегда заслуживал доверия, а тут такое. "Ладно, — подумал он. — Вечером я все выясню. Может Дариус её выкупил?"

— Слушай, — после неловкой паузы обратился он к Дариусу. — Давай вечером мы с тобой встретимся в местной харчевне.

Ганс подъехал к постоялому двору. Он был уже давно в пути и ему порядком надоело ночевать под звёздами. К тому же его недавно чуть не застала врасплох кучка грабителей, двоих он ранил, однако от остальных пришлось спасаться бегством.

В общем, Барон решил, что сегодня он не будет испытывать судьбу, пообедает горячим и ляжет спать под крышу.

Когда он зашел внутрь здания, хозяин заведения вздрогнул и сначала потянулся за оружием, но затем, видимо передумав, снова показал руку из-за прилавка и натужно улыбнулся.

— Бог защищает, — поприветствовал хозяина Барон.

— Воистину так, путник, — поступил ответ.

— Мне нужен горячий ужин и мягкая постель, — заявил посетитель.

— Четверть серебряного, — сказал хозяин заведения и указал на дальний в углу стол.

— Дам половину, если нальёшь выпить и составишь компанию, — посулил Барон.

— Могу, — согласился хозяин. — Только я сегодня один, поэтому пока готовлю, обожди.

Выставив Гансу кружку, хозяин заведения удалился на кухню, а посетитель остался разглядывать засаленные от времени стены, старую потрескавшуюся мебель и закопчённый потолок. Постоялый двор был тих, тут явно нечасто останавливались путники, и хозяин не очень заморачивался наведением порядка.

Вскоре ужин был готов, хозяин принёс кусочки мяса, потушенные с луком, чесноком и капустой, налил себе и посетителю кружки и сел рядом.

— А где твои? — спросил между дела Ганс.

— Кто где, — махнул рукой хозяин. — Дочка захворала, а жена пошла с двумя людьми сотника искать одного разбойника.

— А что это жена у тебя таким занялась? — запив очередной кусок спросил Ганс.

— Захотела, — пожал плечами хозяин. — Жить говорит не могу, покуда знаю, что такая гадина рядом живёт.

— А она у тебя смелая, — кивнул Ганс.

— Да, смелая, — хозяин сделал два огромных глотка, чем почти осушил кружку. — Это произошло дня два назад. Живёт у нас по соседству, в деревне под горой, умник один. Книжки читает, знает магию, может помочь с той или иной приспособой. Мы его все считали безобидным, даже полезным время от времени. В деревне той мало кто живёт, а помощь оставшимся, да и мне нет-нет, и понадобится. А он безотказным был, старичок этот, всегда совет даст, да или штуку какую придумает. Я в тот день на кухне был, а он заявился с каким-то головорезом. Жену скрутили и связали во дворе. Дочку заломали. И меня оглушили, когда я вышел. Саданул меня верзила чем-то по голове. Только не мы им были нужны. Им была нужна пара, что остановилась у нас. Я лежал связанный на кухне и слышал, как с женщины живьём снимали кожу. С тех пор не сплю. Да и жена мучается. Дочь тоже всё слышала и её теперь все дни мутит. А путешественник, с которым женщина приехала, кажется её отец, вообще всё видел. Не вынес он этого, похоронил её в лесу и в тот же день повесился. Вот такие тут у нас страсти творятся. Если ты не захочешь останавливаться я тебя не виню.

— Да, что уж там, — пожал плечами Ганс. — Я знаю истории и похуже.

Ночью Ганс спал хорошо. Проснувшись под утро, он долго переваривал вчерашний разговор. Он догадался, что за некромантия стояла за событиями на постоялом дворе. В другой раз он бы обязательно сделал бы круг и поискал бы старика-некроманта или хотя бы осмотрел бы его вещи. Но время поджимало. Ему надо было настигнуть Дариуса Рыжего, пока они не разделились с человеком, чьи слова были так необходимы Вечному Господину.

Прошёл месяц с момента, как Олетта попала к Вечному Господину. Замок был создан для того, чтобы люди, его населяющие, могли отдохнуть от остального мира и попрактиковаться в тех искусствах, что они избрали себе. Его не покидали только Олетта, Кольгрима, Дайонизос и Вечный Господин. Остальные много путешествовали и, как они выражались, участвовали в делах Вечного.

Олетта почти привыкла к стражникам. Они занимали место чуть меньше, чем мебель, и не вмешивались в дела живых, а только наблюдали. Олетта догадывалась, что скорее всего, что видят они, видит и Вечный Господин. Возможно, именно это имела ввиду Кольгрима, когда сказала, что Вечному Господину нравится смотреть.

Дайонизос не покидал замок, так как был придворным сказочником и постоянно сочинял Вечному Господину рассказы о похождениях героев. На самом деле это было, наверное, единственное удовольствие, что мог теперь получить его Господин. Однако, у придворного сказочника было и более утилитарное назначение. Он знал много языков и наречий, и Господин часто поручал ему переводить фолианты, смысл которых был ему не ясен.

Олетта сначала думала, что Кольгрима — это наследница Вечного Господина, но вскоре выяснилось, что Господин не учит её некромантии. Хотя она этого очень хотела бы. В основе своей ей передавались знания о порчах и способах её снимать, о методах связи между магами и чародеями, и приёмах по использованию некоторых магических инструментов. Своё возмущение тем, что её "не допускают к реальным тёмным знаниям", Кольгрима реализовала в том, что постоянно занималась эпатажем. То она нацепляла на себя тряпки, которые едва ли скрывали её тело, то насылала на кого-нибудь какую-нибудь порчу, или подбрасывала проклятый предмет, желательно с каким-нибудь очень неприятным эффектом, то выкидывала какой-нибудь фокус, как с Олеттой в первый день её пребывания в замке. Кстати, Олетта узнала, что незадолго до этого господин научил Кольгриму зачаровывать напитки, что она с успехом и сделала со второй бутылкой вина. Но, к слову сказать, ведьма всегда знала меру и не переходила границы. Как сказал однажды Абдигааш: "Она ведёт себя так, что её хочется выпороть, но не выгнать". И это была правда, Кольгрима никогда не делала того, что не могла бы исправить. Её порчи и заклятия либо проходили через какое-то время сами, либо она через какое-то время снимала их. Несмотря ни на что, она понимала, что разыграйся она слишком сильно, и может получить урок общения с нежитью, правда на равных.