«Прекрати, – попыталась пристыдить себя Альбина, – да развеможно чувствовать себя счастливой или несчастливой только из-за того, посмотрелили не посмотрел на тебя совершенно незнакомый человек? Может быть, я егобольше никогда не увижу».

Стало еще тоскливее. Это все из-за того, что Альбина слишкомодинока. И она так была напугана тем давнишним случаем, что не только внешне,но и внутренне сторонилась мужчин. Видимо, они чуяли это глубинное отторжение,и сами старались держаться от нее подальше.

Катюшка совсем другая! Она со счета собьется, попроси ееперечислить всех ухажеров. Иной раз она очаровывала мужчин просто для того,чтобы убедиться в своей неотразимости. Вот и сейчас, кажется, готова пришпилитьв свою коллекцию еще один экспонат. Но зачем тогда было убеждать Альбину, будтонезнакомец торчит перед витриной только ради нее?!

– Ты слышишь, Алёк? – обернулась в это время Катюшка,сверкая антрацитовыми глазищами. – Мы решили, что Наиль подвезет сначала меня,а потом тебя.

Нате вам! Они уже познакомились! Наиль… странное имя.Наверное, татарское. Звучит мягко, но как-то… затаенно. Если бы Альбинасочиняла сказки, она назвала бы так какого-нибудь злого демона.

Глупости. Очень милое имя. Тем более что Катюшка сойдет сдистанции еще в Измайлове.

Путь до Измайлова показался Альбине особенно долог, но когдаКатюшка наконец вышла, на прощание скорчив Альбине поощрительную гримасу исладко улыбнувшись Наилю, в автомобиле воцарилась неловкая тишина.

В стотысячный, наверное, раз Альбина позавидовала Катюшкинойлегкости в общении с людьми. Она не сомневается в том, что каждый ее взгляд,каждое движение восхитительны, а каждое слово – интересно. Альбина же, еще дотого, как рот откроет, убеждена, что собеседнику с ней будет скучно. Какправило, результат бывал именно таков… а может быть, она сама себя заранее наэто настраивает?

Вот и сейчас. Нет, чтобы мило болтать, перепархивая отглупости к глупости, подобно Катюшке, – сидит букой! Он тоже хорош, конечно:мог бы обернуться, поговорить с девушкой, если уж предложил подвезти. Илижалеет, что предложил? Печалится об упорхнувшей Катюшке? Нет, молчаниестановится просто неприличным!

– Наиль – это…

– Алёк – это…

Они заговорили разом – разом осеклись и засмеялись.

– Говорите, говорите!

– Нет, вы.

– Алёк – это значит, Алла? Или Алина?

– Альбина.

– О, как красиво! Никогда не встречал девушки с такимименем! А что оно означает?

– Белая.

– Белая… – повторил Наиль. – Чистая. Скромная…

– Нет, просто – белая, – смутилась Альбина этому более чемсмелому синонимическому ряду. Скорее, если уж на то пошло, бесцветная!

Ну вот, опять она сама себя топчет. Крепко же вбиты в головууроки мамани и тетушки!

– Вы такая тихая, молчаливая, – проговорил Наиль,полуобернувшись к ней и искоса поглядывая на дорогу. – Я даже не ожидал. Думал,что все девушки-манекенщицы смелые, острые на язык, вроде вашей подружки. Кактолько вы решились, с вашим-то характером, целыми днями выставлять себя навсеобщее обозрение?

Альбина несколько опешила, уловив в его голосе нотки явногонеодобрения. Хотя да – у них-то, у мусульман, небось до сих пор такая работаженщины считается неприличной.

– Это, собственно, не моя была инициатива, – пробормоталарастерянно. – Тетя через какую-то знакомую устроила. Конечно, в отделе дамскогобелья, например, – там совсем другая работа. А здесь у меня очень скромнаяроль. И я ведь не просто так за компьютером сижу. Это сегодня мы с Катюшкойдурачились, а чаще приходится для магазина какие-то документы набирать, отчеты,всякое такое. Да и вообще – меня ведь практически не разглядишь среди всей этоофисной мебели…

– Но я ведь разглядел, – справедливо заметил Наиль и сноваотвернулся к рулю.

Альбина с досадой смотрела на скользкую дорогу. До чего женекстати этот гололед! Требует всего внимания водителя, а они только что такзамечательно разговорились.

– Вам, собственно, куда? – спросил Наиль, когда промелькнулперекресток с бурлящими выходами из метро и ярко освещенной коробкойЩелковского автовокзала.

– О, еще далеко, – виновато сказала Альбина. – УлицаКрасноярская. Это почти у кольцевой… Впрочем, отсюда чуть ли не все автобусы кнам идут, так что, если вы спешите, я могу са…

Наиль фыркнул так насмешливо, что Альбина подавиласьсловечком «сама».

Итак, он решил доставить ее домой! А потом? Наверное,логично будет пригласить его, но там ведь тетя Галя, а она чужих не переносит.Еще когда Альбина только переселилась к тетушке, было выдвинуто основноеусловие совместного проживания: «Мужиков не водить!» Альбина его исполняласвято. В этой связи отвратительным фарисейством казались ей тетушкины причитания:мол, до чего скучно и бесцветно живет племянница, никого не может себе завести…Заведешь тут, пожалуй!

Конечно, можно рискнуть и пригласить Наиля. Нет, лучше нерисковать. Если он хоть раз нарвется на теткину пилораму, как называла Альбинаприступы нравоучительного занудства, то постарается как можно скорее забыть исаму Альбину, и дорогу на улицу Красноярскую.

Хорошо, если бы они просто поболтали в машине, а потом Наильназначил Альбине свидание на завтра. Хотя что особенно назначать? И завтра, и послезавтра,и так далее она будет пылиться в своей витрине. Найти ее очень просто. Иосвобождается только в девять вечера, через час после закрытия универмага. Вотв чем секрет того, что текучка кадров среди манекенов ужасная: работают сдевяти до девяти (а летом до одиннадцати) без выходных, за опоздание увольняютсразу, а если прогул – даже за расчетом можешь не приходить. То есть, еслиНаиль захочет еще пообщаться с Альбиной, им останутся только несколько вечернихчасов. Ну и ночи, конечно, если уж на то пошло…

Альбину передернуло от отвращения ко всему тому, что крылосьдля нее в этом интимном понятии.

– Замерзли? – послышался дружелюбный голос Наиля.

Ого! Машина-то уже стоит на улице Красноярской – причемименно возле того дома, в котором живет Альбина. Как он угадал, интересно?

– Пойдемте, – сказал Наиль. – Я вас провожу.