– Не надо крика, – спокойно сказал незнакомец. – Для вас желучше, если мы тихо спросим, вы – тихо ответите, а потом все так же тихорасстанемся и забудем друг о друге. – Он небрежно швырнул полиэтиленовыйсверточек на телевизор. – Вот, видите? Ваши копейки мне без надобности. А нужномне… – Настороженный взгляд заметался между Альбиной и тетей Галей. – Нужно мнезнать, куда подевалась раненая женщина из пятой палаты? Та, которую под убитымРогачем нашли?

Альбина почувствовала, как у нее поднимаются брови. Как нибыло страшно, изумление пересилило сейчас все другие чувства. Та страннаяпациентка исчезла? Почему? Да, ведь она чего-то боялась, просила помочь… Нопочему этот кошмарный, как его, Вольт, решил, будто Альбина и тетя Галя что-тооб этом знают?

– Гляделки подбери, – посоветовал Вольт, мельком взглянув наАльбину. – Хватит рожи корчить и девочку строить. Быстро: где Хи… где та баба?

Альбина слабо качнула головой – и тотчас горло больно, дохрипа перехватила чья-то рука. Наиль! Подступил сзади, зажал под сгиб локтя,сильно, умело пережимая дыхание. Другая рука вкрадчиво поползла по затылку,спустилась на шею…

«Он хочет сломать мне шею!»

Панический ужас заставил забиться, выхрипеть:

– Не знаю, я ничего не знаю!

– Очень может быть, – задумчиво согласился Вольт. – Отпустиее, Наиль… пока. Мне тоже кажется, что основной источник информации – тетушка.

Тетя Галя уставилась на него расширенными, выбеленнымистрахом глазами, тиская у горла ворот линялого халата. С трудом шевельнулисьгубы:

– Нет, нет…

– Ну как же – нет? – укоризненно спросил Вольт. – Привезли квам раненую, в чем была, одежду ее заперли в кладовой. Не могла же она поморозу в одной рубахе, босиком сбежать! Кто-то ведь должен был ей помочь. Датьодежду, обувь, вывести из больницы. Больше некому, кроме тебя. Некому!

Альбина, с трудом восстанавливая дыхание, смахнула ладоньювнезапно наплывшие слезы.

Лицо тети Гали, белое впрозелень, искажал страх, и все-таки…и все-таки что-то особенное было в этой дрожи расплывшихся сизых губ, взатравленном, мечущемся взгляде.

«Неужели это правда? Но зачем ей?.. Нет, быть не может!Ужасный риск! Узнали – выгнали бы с работы. Нет, не может быть. Тетя Галя пошлабы на такое только за большие деньги, а откуда деньги у той… у того? И все-такиона это сделала, и Вольт чувствует, что прав!»

– Я вам одну историю расскажу, – своим неторопливым,глуховатым голосом проронил из-под платка Вольт и чуть откинулся в кресле, такчто тень от серванта совсем скрыла его лицо. – Ну и жарища здесь!.. Есть такойгородок на свете – Котлас. Знаменит он своей пересылкой. Пересыльной тюрьмой,значит. Да хотя какая там тюрьма: кусок земли, разгороженный заборами наклетки, почти и без крыши. В зимний день помирало в этом санатории допятидесяти человек, так что носилок не хватало – трупы в морг таскать. И воткак-то раз очередной страдалец копыта откинул. Вертухай послал за врачом, аморду трупа бушлатом прикрыл милосердно. И сыскался тут один ушлый паренек:сволок жмурика с нар и сунул на свои, а сам занял его насиженное место,прикрывшись тем же бушлатом. Правда, что ловкий парнишка оказался: выбрал день,когда тюремный врач с простудой слег, а к мертвякам посылали фельдшера,мотавшего срок за хищение медикаментов. Фельдшер даже пульса не щупал: велелсанитарам грузить тело на носилки и волочь к моргу. Конечно, это было не томесто, где хочется задержаться надолго. С соседями не больно-то за жизньпокалякаешь! Оглядевшись, беглец нашел грязный халат, забытый каким-тосанитаром, и, затаившись среди ледяных жмуриков, стал ждать, когда кто-нибудьпридет. Санитары пришли, приволокли очередного насельника в это теплоеместечко, а наш приятель – фью! – из морга. И пошел бродить по зоне в своеммаскхалате, ища, где бы форсировать заграждение. Но только, чтобы вы знали,Котласская пересылка – не то место, откуда вот так, запросто, можно через заборсбежать. И, побродив час-другой, выбросил наш дурень халат и сдался охране.Конечно, вертухаи отвели на нем душу, поточили об него кулачищи, но он клялся ибожился, что и сам не знает, как очутился в морге. Валялся, мол, в камере безсознания, вдруг очнулся… мама родная!..

Тетя Галя громко сглотнула. Ее лицо обвисломертвенно-бледными старческими складками. Глаза застыли.

Альбина стиснула руки в кулаки, удерживая слезы.

«Боже ты мой! Та женщина, которая умерла… Неужели и правдатетя Галя решилась на подмену? Но как мог угадать Вольт? Ну, предположим, пришелв больницу, разыскивая ту раненую, а в отделении шум, крик: обнаружен побег.Теоретически это возможно, конечно… И тетя Галя не так уж рисковала: ведьраненая как бы и сама могла до такого додуматься. Хотя верно: кто-то должен былдать ей одежду, приют. Но здесь ее нет, это ясно, они сами видели. И вряд лиона, даже скрывшись с помощью тети Гали, оставила ей свой адрес!»

– Штука вот какая, – с прежним спокойствием проговорилВольт. – Я совершенно точно знаю, что этой сучке, из мужика переделанной, совершеннонекуда податься – тем паче в полуголом виде. В Москве у нее никого нет. Значит,вы сговорились, – взгляд уперся в тетю Галю, и та слабо взвизгнула, – что нетолько поможете сбежать, но и приютите ее. Здесь никого нет, я проверил. Развечто под кроватью прячется, но это вряд ли. Впрочем, поглядим.

Он слегка свесился с кресла, но тотчас разогнулся ибрезгливо проронил:

– Я так и думал – одна пыль.

Тетя Галя громко вздохнула. Наиль за спиной Альбиныпереступил с ноги на ногу. Вольт взглянул на него исподлобья и кивнул.

Наиль шагнул вперед и толкнул тетю Галю к стене. Зажав рот,осыпал короткими, но сильными ударами ее грудь и живот, а когда остановился,тетя Галя скользнула по стене и сгорбилась на полу, громко, со всхлипомпереводя дух и тяжело отхаркивая кровавые сгустки.

– Беда в том, что будет еще хуже, – раздраженно сказалнезнакомец. – Ох, ну и парилка у вас здесь! Долго я такого не выдержу. То естьвремени на всякие к вам деликатные подходы у меня нет. И с каждой минутой у васостается все меньше шансов выйти из этой ситуации не то что целыми иневредимыми, но хотя бы живыми. Вы способны понять, что вас будут бить до техпор, пока не скажете, где эта чертова кукла?

Он встал и наклонился над тетей Галей:

– Дура, себя не жалеешь, так девицу пожалей. Представляешь,что с ней будет, когда Наиль ее во все дырки отдерет – на твоих, между прочим,глазах? А тебя в кашу измолотит. А утюжок горяченький на пузо – тебе как,понравится?

И внезапно сорвался на крик: