судорогах на кафельный пол. Двое остальных среагировали с заторможенностью. Пока один наклонялся к агонирующему напарнику, я отрубила третьего и вернулась к склонившемуся. На все ушло не больше пяти секунд. Передав сигнал команде через физическое тело, я направилась на третий этаж. Двоих в коридоре было не сложно устранить. Хорошо, когда тебя не видят, но я чувствовала, что начинаю выдыхаться, тратя много энергии на физическое воздействие в бестелесном состоянии, не смотря на поддержку «фруктового отряда». Сегодня я перепрыгнула через свою голову и сделала для себя практически невозможное во всех смыслах.

Пришла очередь последних трех. Если я не устраню основных захватчиков до штурма, все старания окажутся зря. В зале ничего не изменилось, двое ходили кругами вокруг кресел и рассматривали стены, так как окон в помещении не было, а светловолосый сидел на сцене, но уже свесив обе ноги. Патрулирующие боевики находились на достаточном расстоянии друг от друга, но для меня это расстояние не займет и секунды. Уже отработанным движением я скользнула по первому преступнику, тут же метнувшись ко второму. Оба были мертвы еще до того, как их главарь поднял голову. Я была рядом с ним, готовая в любой момент применить всю оставшуюся энергию на его сдерживание. Но он не был удивлен. Он вообще никак не отреагировал, как пустая кукла. Только что на его глазах умерли его товарищи, а он сидел все в той же позе и смотрел в пустоту. Прошла секунда и его взгляд стал осознанней. Теперь мы определенно смотрели друг на друга.

– Приветствую тебя, тень. – Я вздрогнула. Двигался только рот. Голос безжизненный, без интонаций, словно все, на что хватало сил мужчине – это выдыхать. Никакой жизни не ощущалось в этом теле. Я замерла, как в прошлый раз.

– Я знал, что ты придешь. Я ждал. Сейчас сюда ворвется толпа военных, поэтому у меня мало времени. – Мужчина моргнул, причем один глаз отстал от другого на долю секунды. – Сегодня ты будешь жестко страдать, – он сдавленно поверхностно засмеялся и от этого звука под ложечкой перевернулся неприятный комок – а вот завтра я буду ждать тебя, в семь часов вечера, рядом с деревянным навесным мостиком в центральном парке. Я дам ответы, которые тебе нужны. – Не успел он договорить фразу, как в зал ворвалась группа захвата. В бронежилетах и защитных шлемах, с оружием наперевес, смотрелись они очень впечатляюще. Одни тут же занимали пост для прикрытия впереди идущих напарников. Слаженная, точная работа. Один из военных прошел сквозь меня, но ни он, ни я ничего не почувствовали. Трое схватили и разоружили главаря, вывернув его руки настолько, что тот невольно охнул. В какой-то момент произошло нечто. Нечеткая тень отделилась от торса главаря и растворилась как пар над чаем. Вместо кукольной пустоты, лицо мужчины исказилось болью и глубочайшим недоумением. Он оглядывался так, будто впервые видел это помещение, пытался что-то спрашивать, но получил такой смачный пинок в солнечное сплетение, что его сложило пополам. Рухнуть на пол помешали военные, которые за локти уже волокли его к выходу. За всем этим я почувствовала, что пора возвращаться в тело, или худо мне будет не на шутку. Но скверно мне было не только из-за траты энергии. Я убила семь человек, не успев договориться со своей совестью. И вот сейчас это преображение их главаря… Я старалась отогнать мысль подальше, затолкать ее куда-то в пыльный угол и достать, когда мои нервы успокоятся, но внутренний голос не уставал повторять, что те, кого я убила, скорее всего, так же как и их предводитель, ничего не знали о происходящем. Я убила оболочки ни в чем не повинных людей, а главный кукловод умыл руки и скрылся в тумане. Черт.

Глава13

Я сидела у себя дома на полу, обхватив голову и положив их на собственные колена. Рядом со мной остывал большой бокал только что сваренного кофе, в который Дэвид брызнул немного ликера для вкуса и успокоения нервов. Но ни пить, ни есть я не могла. Меня трясло, мне было холодно, и ни плед, ни одеяло не спасали. Хотелось выть, реветь, биться головой об стену и так неимоверно хотелось повернуть время вспять и исправить допущенные ошибки, но все напрасно. Эти муки совести теперь будут со мной всегда, и я либо научусь с ними уживаться, либо сойду с ума. Но все мои внутренние диалоги не облегчали сегодняшнего состояния. Как сказал светловолосый? Сегодня я буду жестко страдать. Угадал, гад.

Глаза вновь увлажнились слезами и от этого я еще больше взбесилась. Ненавижу, когда кто-то видит, как я реву. Со мной в полутемной зале на диване сидел Дэвид и рассматривал пол. Он не был смущен и не чувствовал себя ненужным, он просто ждал, когда моя истерика закончится. Сразу после окончания операции я нашла в себе силы рассказать ему все случившееся в подробностях, я даже присутствовала при выведении детей из здания, но когда начали выносить черные мешки с телами, я смалодушничала и убежала обратно в фургон. Меня так трясло, что пришлось обхватить свои плечи руками, чтобы ничего не задеть среди этой дорогущей аппаратуры. Стивен и еще один ассистент уже были в гуще событий, и я могла побыть одна. Мнимое, конечно, одиночество, но лучше, чем смотреть на тела убитых тобой людей. Фургон качнулся – Дэвид шагнул внутрь и остановился у большого монитора рядом с выходом. Он молчал, но я чувствовала, что что-то скрывается за его молчанием. Я смотрела на него в упор и сама чувствовала, насколько тяжелый у меня сейчас взгляд.

– Будь моя воля, я бы все от тебя скрыл, по крайней мере, сегодня. Но я работаю на очень серьезных ребят в государственной системе, название которой знать не безопасно для жизни. Я прикреплен к тебе как куратор, но все приказы, касаемые тебя, идут с их благословения. Я думаю, ты, как и я для них лишь кусок мяса средней прожарки. И им необходим подробный отчет обо всем происшедшем сегодня, особенно с переменой в личности преступника. И еще они настаивали на информировании по поводу убитых. Хм… В общем… – Дэвид на секунду замолчал – В общем, четверо из жертв – это рабочие строительной компании, остальные – это искусствовед местного музея, филолог и повар. Главарь оказался учителем истории в школе за два квартала отсюда. – Дэвид посмотрел на меня с таким сочувствием в глазах, что я не выдержала его взгляда.