Жуков шел впереди, низкий, кривоногий, кожаное пальтообтягивало мощный зад, вислые плечи, в стеклянных дверях метро мелькнулоотражение мрачных фортификаций его лица. Генералы поехали вниз. Царила полнаятишина, только ритмично, чуть-чуть постукивал механизм эскалатора.

Весь орнамент гранитного пола был на этот раз чист и матовосветился под тусклыми плафонами. В огромном отдалении станции смутно различалсябелый бюст. Думал ли когда-нибудь «красивый, двадцатидвухлетний», в желтойкофте и с моноклем в глазу, что обернется божком в подземном народном капище?

Генералы медленно прогуливались под стальными колоннами.Никто не разговаривал. Жуков по-прежнему держался чуть впереди группы. Иногдаон поднимал левую руку, правой отгибал рукав кожана и смотрел на светящиесячасы. Тогда и другие генералы поглядывали на свои часы. Прошло не менее десятиминут, прежде чем в тоннеле со стороны центра послышался несильный шумприближающегося поезда. Медленно выехал из тоннеля и остановился вдольплатформы обычный пассажирский поезд с пустыми или почти пустыми вагонами. Водном из таких почти пустых вагонов сидели члены Политбюро ЦК ВКП(б) Молотов,Каганович, Ворошилов, Берия, Хрущев... Вместе с ними прибыл большой, какломовик, маршал Тимошенко Семен Константинович. Генералам, которые давно уже непользовались городским транспортом, способ прибытия вождей к месту встречи непоказался чем-то уж очень-то экстравагантным, адъютанты же были пораженынесопоставимостью понятий: обычный поезд метро, а в нем мифические «портреты»!

Открылись пневматические двери. Жуков сумрачно смотрел навыходящих. Сталина среди них опять не было. Не удержавшись, он произнес вслух:«Товарища Сталина опять нет...» Еременко молча на него покосился. В случаепоявления Сталина Жуков собирался скомандовать «смирно» и затем от имени всехприсутствующих отчеканить шаг и отрапортовать о явке по всей форме. Жуков,только что назначенный главкомом Западного фронта, всеми признавался старшим.Теперь он не скомандовал «смирно», и все генералы остались в произвольныхпозах.

Сейчас у них на физиономиях появятся отеческие улыбки, сотвращением подумал Жуков. Вот чего я не переношу, это их отеческих улыбок.«Гады», – подумал он вдруг, неожиданно для себя самого, и взял подкозырек, вполне, впрочем, небрежно, отнюдь не по форме.

– Командование Западным и Брянским фронтами по приказаниюПолитбюро ВКП(б) прибыло, – сказал он опять же без всякого теплого чувствак народным кумирам. «В мирное время за один этот тон я бы полетел вверхтормашками, – мелькнуло в мыслях. – Сейчас, впрочем, война. Сейчас яим нужен больше, чем они мне».

Отеческих улыбок на этот раз не наблюдалось. Молотов пожалему руку:

– Давайте, товарищи, сразу приступим к делу!

Он прошел вперед, в глубину зала, где уже, неизвестнооткуда, появился большой длинный стол для совещаний, две дюжины стульев,переносные лампы, стенды с военными картами.

Все расселись. Молотов и Жуков смотрели через стол друг надруга, два сильно укрепленных каменных лица, эмоции даже в щелочки непроблескивали.

– Товарищ Сталин просил передать вам горячий привет,товарищи генералы, – сказал Молотов. – Он следит за каждым моментом вразвитии ситуации и готовит ключевую встречу Совета Обороны с командующимифронтов и армий. Пока что мы должны решить текущие оперативные задачи.

«Врет, скотина», – подумал Жуков. Ни одна складка наего лице не изменила общей твердокаменной диспозиции. «Почему даже нам неговорят, что на самом деле происходит со Сталиным? Может быть, он давно ужесидит в Куйбышеве? „Текущие оперативные задачи“, экий пустяк! Тогда зачемназначать совещание в метро? Зачем темнить даже с теми, с кем совсем не надотемнить? От этих „оперативных задач“ сейчас зависит все. Сбежать не удастсяникому».

– Георгий Константинович, члены Политбюро хотели бы, чтобывы доложили обстановку, – сказал Ворошилов.

Жуков чуть повернул голову к нему. «И этот болванхитрит, – подумал он. – Доложи, мол, им, я-то, мол, и сам все знаю. Акто видел тебя на фронте, „первый красный офицер“?» Он кивнул, встал и четкимишагами подошел к одной из карт. Ему показалось, что по членам Политбюро прошелкакой-то алюминиевый шелест: карта, к которой подошел Жуков, представляла нецентральные области, а попросту Подмосковье, то есть ближайшие подступы. Слепоотсвечивающее пенсне Берии следовало за его указкой. Указка уперлась в Можайск.

– После захвата Калуги танки Гудериана выходят наМожайск, – начал говорить Жуков с полным бесстрастием, как будто на лекциив военной академии. – В районе Малоярославца нам удалось собрать группувойск из состава Соpок тpетьей армии. В нее входят сто десятая стрелковаядивизия, семнадцатая танковая бригада, Подольское пехотное и Подольскоепулеметно-артиллерийское училища, два батальона запасного полка. Здесь мы ещедержимся, хотя моральное состояние войск оставляет желать лучшего. Солдатыдеморализованы бесконечными налетами пикировщиков «штукас».

У Кагановича при этих словах на мгновение приподнялисьброви, чуть выехали вперед маленькие усики-подносники, столь модные в тридцатыегоды среди руководителей европейских государств. Движение волосистых частейлица выражало бы даже комическое удивление, если бы не тяжелый, как рельса,взгляд «железного наркома». Чем он был недоволен, завывающими «штукас»,вертикально падающими на наших покинутых «сталинскими соколами» ваньков, апотом, оставив за собой смертоносный подол взрывчатки и свинца, резко уходящимивверх, или старорежимным словом «солдаты», которое командующий употребил вместомилых сердцу коммуниста, овеянных славой революции «красноармейцев»?

Жуков сказал еще несколько слов о подавляющем превосходственемцев в воздухе. Может быть, они уже знают об этом, как знает каждый солдат нафронте и миллионы людей в оккупированной зоне, а может быть, и не знают, тогдабудет полезно узнать.

Он продолжал огорчать вождей дальнейшими откровенностями,деталями, до которых государственные мужи могли не дойти среди грандиозныхзадач. Наши танки не выдерживают ни малейшей встречи с немецкими «Т-III», неговоря уже о «Т-IV». «Тридцатьчетверок» пока очень мало, КВ мы вообще не видимна фpонте. Это замечание было прямым пинком в зад Ворошилову: танк КВ (КлимВорошилов) был, разумеется, его любимым детищем. Самое же ужасное состоит врезкой нехватке кадрового командного состава. Недостаточная подготовка, полноеотсутствие боевого опыта у многих командиров приводят к бесчисленным невернымрешениям на уровне полка и выше и, в совокупности с прочими факторами, кразвалу фронта, образованию «котлов», актам массовой капитуляции, к прямойизмене.

«Как разговорился человек, – думал Берия, глядя намалоприятного русского мужика в генеральской одежде. – Как сильноразговорился. Вот вам война, как разговорились люди».