– Ну, вообще-то я не тонула, – возразила я, выпрямляясь. – Я вообще-то тоже отлично плаваю. В школе я была в команде, и мы…

– Эй, Уолтер, – раздался низкий голос сверху, – нам тут нужны руки.

Уолтер кивнул в сторону лестницы.

– Простите. У нас завтра проверка. Поэтому сегодня все немножко сошли с ума.

– О да, конечно, – спохватилась я. – Я не хотела отвлекать вас, я просто хотела вернуть вам вашу куртку, – и я протянула ему пакет. – Спасибо, что одолжили мне ее.

Он уставился на пакет.

– Мою… что?

– Конечно, надо бы ее отдать в химчистку, но я сегодня уезжаю, а мне хотелось быть уверенной, что она вернется к хозяину.

Он взял пакет и заглянул внутрь.

– А, понятно, – сказал он. – Это не моя куртка. Это куртка Роя. Но я ему отдам. Его сейчас нет – он на другом объекте.

Роя? Это куртка Роя?! Эта вот кожаная, отлично сшитая куртка? В которой было так тепло и уютно?

– Да, хорошо, – произнесла я. – Я просто хотела вернуть ее хозяину, так что раз она не ваша, то… ну, передайте Рою…

Я повернулась и пошла прочь, пытаясь собраться с мыслями и недоумевая, почему я так странно себя чувствую.

В машине я настроила навигатор на «Виктори Инн». Через несколько поворотов я увидела красное, обшитое досками здание, вывеска на котором гласила: «Гроверс Маркет»[1]. Наверно, это океанский воздух виноват, подумала я – потому что вдруг поняла, что снова очень голодна. И свернула к магазину.

В гастрономическом отделе толпился народ в ожидании своей очереди сделать заказ. Я схватила меню и изучила его: здесь было несколько теплых салатов, включая салат со свежей зеленью, козьим сыром, орехами пекан, изюмом и дольками свежих яблок. Салат с тунцом тоже выглядел весьма привлекательно – белый тунец, сельдерей, порезанный кубиками, лук, каперсы и майонез, свежая зелень. Каперсы? Никогда не слышала, чтобы в салат с тунцом клали каперсы. Кстати, звучит интересно.

Ниже я увидела в меню сэндвичи.

Ростбиф слабой прожарки и сыр бри с ломтиками помидора на поджаренном французском багете. Звучит великолепно, но у меня были сомнения относительно сыра бри – все-таки многовато холестерина. А без сыра бри какой смысл заказывать такой сэндвич? Ведь тогда это просто сэндвич с мясом, и больше ничего.

Сэндвич с куриным салатом тоже был аппетитный: молодая зелень, помидоры, ростки, виноград – и тертая горгонзола. Снова сыр.

И тут я увидела то, что мне было как раз нужно: «специальное предложение». Грудка индейки-гриль, острая начинка, соус из свежей клюквы на цельнозерновом хлебе. Прекрасно!

За прилавком парень-подросток и беременная женщина в четыре руки готовили салаты и сэндвичи, разливали суп, заворачивали печенье и раскладывали заказы по белым коробочкам. Стоя в очереди, я изучила стойку с десертами: лимонный кекс, морковный пирог, брауни, орехово-инжирные батончики, шоколадные круассаны, хлебный пудинг, черничный пирог и пирог с земляникой и ревенем.

Пирог с земляникой и ревенем. Любимый пирог моей бабушки. Никто не готовил его так, как она. У меня перед глазами, словно наяву, встала ее кухня в Сан-Франциско. Мне было девять, когда она решила меня научить печь этот пирог. Я помню, как она поставила пластинку Розмари Клуни и показывала мне каждый шаг рецепта, а я повторяла за ней, помню, как ингредиенты пирога стояли перед нами…

Мы смешали муку, масло, щепотку соли и яйцо, замесив тесто, сформировали из него шар и убрали его в холодильник. Когда оно было готово, мы раскатали его в круг и распределили по форме, а половину оставили. Я раскатала слишком тонко, и бабушка помогала мне залеплять дырки. «Это нужно делать быстро», – сказала она, показывая мне, как маленькими кусочками теста замазывать порванные места, ее пальцы двигались быстро и незаметно, как у Фалькусника. – Иначе тепло твоих пальцев растопит масло и тогда тесто прилипнет к рукам».

Мы смешали ревень и землянику с сахаром и лимоном, добавили немного корицы, чуть-чуть ванили, тапиоки и муки, и еще чего-то, не помню чего, а потом выложили все это на тесто в форме. Остатками теста мы закрыли пирог сверху, залепив края, и сделали множество маленьких дырочек вилкой на этой «крышке», чтобы мог выходить пар.

Пока наши пироги пеклись, мы с бабушкой танцевали на кухне под Синатру и Ширли Хорн, а я бегала к духовке бесчисленное количество раз – чтобы проверить. А потом, после ужина, когда мы наконец попробовали пироги – это было просто божественно. Слегка хрустящая корочка, а внутри – сладкая, нежная и сочная начинка… У меня до сих сохранилась почтовая карточка, пожелтевшая от времени, на которой бабушка написала мне рецепт синей перьевой ручкой.

– Что желаете заказать, мисс?

Я вернулась в настоящее и увидела, что мужчина в переднике и с ручкой в руке готов принять у меня заказ.

– Мне, пожалуйста, специальное предложение, – сказала я. И пошла к холодильнику, чтобы взять бутылочку «Перье», но пришлось довольствоваться обычной содовой.

Когда заказ был готов, мужчина в переднике протянул мне мою коробочку. Он улыбнулся, и вокруг глаз у него появились маленькие морщинки, от чего лицо его стало сразу похоже на печеное яблочко. Он щелкнул пальцами:

– Знаете, я вас, кажется, уже видел. Вы же та самая девушка, что свалилась в океан, да? Точно! Пловчиха!

Подросток за прилавком сказал что-то беременной женщине, и та произнесла:

– Ага, на Марлин Бич.

Я услышала шепот у себя за спиной:

– Ее спас какой-то парень, она тонула…

И очередь сзади меня зашелестела и тихонько загудела, обмениваясь информацией и эмоциями по этому поводу.

О боже, подумала я, это какой-то кошмар! Я же просто хотела взять свою еду и уйти. А теперь я чувствовала, как все смотрят на меня.

Мужчина в переднике перегнулся через прилавок:

– Беспла-а-атно, – махнул он рукой. – Вы это заслужили. За счет заведения.

Я покачала головой.

– Нет, нет, – бормотала я. – Очень любезно с вашей стороны, но я все-таки хотела бы заплатить. Я настаиваю. Со мной все в порядке.

Но пока я шла к кассе, стоящей в конце прилавка, мужчина в фартуке успел громко, на весь зал, крикнуть:

– Фил, не пробивай «специальное предложение»! Это Пловчиха!

Следуя этому указанию, Фил, сидящий за кассой, махнул на меня рукой в знак отказа принимать деньги.

– Мы просто счастливы, что вы спаслись, мэээм, – заявил он, его круглое лицо было абсолютно серьезным, а губы плотно и решительно сжаты. – Вам ведь грозила смертельная опасность и все такое.