Я часто создавала проблемы родным. Про меня так и говорили: «За ней нужен глаз да глаз». А ещё говорили, что я шебутная и непоседливая. Но один случай помог мне измениться.

Летом я жила в деревне у бабушки. Ребята по соседству младше меня. Лильке и Кате – по восемь, а Мишке – только семь. Мне уже девять, поэтому я была у них за главную и они меня слушали. Я всегда придумывала игры. Нам было очень весело.

Однажды я предложила построить шалаш. Всем идея понравилась. Около сарая на ровной полянке мы свалили кучу веток, досок и начали строить. Шалаш получился большой и уютный. Но сидеть на траве было неудобно, и мы стали искать покрывала. Катя сразу сказала, что ей мама не разрешит. А Лиля вспомнила, что на помойке около магазина видела старый матрас.

– Матрас?! Вот это здорово, на нём же можно не только сидеть, но и спать. Бежим, посмотрим! – обрадовалась я.

Мы побежали к магазину. Матрас был из детской кроватки, толстый и совсем ещё чистый. Мы понесли его в шалаш. Сидеть на мягком и тёплом матрасе намного удобнее. У нас появилось своё убежище!

– Я хочу есть, – захныкал Мишка.

– И я тоже проголодалась, пока тащила матрас, – подхватила Катя.

Тут я вспомнила, как мы с мамой и папой пекли картошку в углях. И я предложила развести костёр. Все обрадовались, но не знали, как это делается.

– Нам нужно сложить дрова, зажечь их, а когда они прогорят и превратятся в угли, положить в них картошку.

Дрова искать не пришлось. Рядом с сараями стояли дровяники. Бабушка так называла место, где хранились поленья для печки.

Мы набрали дров, сложили их рядом с шалашом. Осталось только принести спички и картошку. Я побежала в дом, набрала картошки, взяла на кухне спички и газету. Потом подложила газету под дрова и чиркнула спичкой. Огонь разгорелся очень быстро. Даже слишком! «Наверное, мы положили очень много дров», – успела подумать я, как вдруг пламя перекинулось на шалаш. Нам пришлось отбежать в сторону.

Мы стояли и в ужасе смотрели, как пылает матрас. Костёр развели слишком близко, и языки пламени моментально захватили наше убежище. Катя заревела, Мишка стоял, открыв рот, Лилька почему-то хохотала. Мне стало страшно! Я подумала, что сейчас огонь переберётся на дровяник и на сарай, а потом и дом загорится. Что я наделала!

Я дико закричала:

– Пожар! Что вы стоите? Тушите! Сейчас здесь всё загорится!

Мы побежали в дом, схватили вёдра и чайник. Во дворе стояли бочки с водой для полива, но они были слишком высокие. Я перевернула ведро, встала на него и набрала воды в чайник. Мы носились от бочек к огню и отчаянно с ним сражались. А Лилька продолжала нервно хохотать.

Мне было страшно за ребят, ведь они могут из-за меня пострадать, за бабушку, которая сейчас останется без дома…

Пожар потушили. Перепачканные и уставшие, мы смотрели на то, что осталось от нашего шалаша. Меня трясло, но главное – огонь остановлен!

Я как во сне побрела в дом, грязная, в руке качался закопчённый чайник. Навстречу шла с работы бабушка.

– Бабушка, бабушка! У нас был пожар, сарай чуть не загорелся! – кричала я, зарыв лицо в бабушкину юбку.

– Иди умойся и успокойся. Всё прошло – что ты, Саша? – испугалась бабушка.

Я так ревела, что даже начала икать. Бабушка не стала меня ругать. Она только сказала, что всё в порядке, никакого пожара больше нет.

Через несколько дней за мной приехали родители и увезли в город. Лето заканчивалось, скоро в школу. А мои страхи только начинались. Я боялась, что в деревне, на той полянке, на месте костра ещё могут остаться опасные угольки.

«Вдруг они разгорятся, бабушка будет на работе, а прабабушка ничего не услышит и тогда…» – в ужасе думала я. Моё воображение рисовало самые страшные картины. Я задавала вопросы родителям, может ли костёр разгореться спустя какое-то время. Маме было некогда, а папа потребовал, чтобы я не говорила глупости.

Днём я немного забывалась, но вечером, когда ложилась спать, зажмуривалась от страха, представляя ужасный пожар. Долго не могла уснуть, потому что переживала за бабушку.

Так проходили дни. Становилось невыносимо, я устала бояться, но ничего не могла поделать. Я хотела только одного: если там остался маленький уголёк, только бы он не разгорелся. Но однажды утром я проснулась и услышала, что за окном идёт дождь.

– Мама, а в деревне тоже идёт дождь? – спросила я.

– Наверное, не знаю, – ответила мама.

– Мне нужно срочно это узнать.

– Зачем? Ну, позвони бабушке.

Бабушка сказала, что дожди у них уже давно, замучили, картошку копать надо, а никак. Я была так рада, что у бабушки всё залило! Теперь уж этот злополучный костёр никогда не загорится!

Я пережила сильный страх, но он научил меня осторожности. И теперь за мной не нужен «глаз да глаз». Я сама «смотрю в оба»!

Последнее время я боюсь ходить в школу. Опять будут дразнить по любому поводу. Больше всех надоедает Лера Баранова. Она стала надо мной смеяться ещё в первом классе. Но сначала я этого не понимала, мне так хотелось с ней подружиться! Хорошо, когда у тебя такая уверенная в себе подруга. Мне было бы с ней так надёжно!

Но уже во втором классе я поняла, что покоя не будет. Лера пользовалась каждым случаем поиздеваться надо мной. Я долго не понимала почему, чем я так её раздражаю. Вот и сегодня я пришла домой зарёванная. Мама ещё не вернулась с работы. Была только Светка, моя старшая сестра. Мне восемь, а ей – двенадцать. Светка – не то, что я. Она уверенная и сильная. У неё есть компания, она умеет дружить с мальчишками.

– Ты опять ревела, что ли? Что случилось? – поинтересовалась Светка. – Ладно, рассказывай.