Казалось, теперь ее мир состоит из одних сияющих вершин…

Кто же мог знать, что все произойдет так внезапно и сразу! Втакое поверить невозможно! Но когда это все же случилось, падать с такой высотыоказалось невероятно больно…

– У тебя с ней серьезно? – услышала Варя голосБелого, а затем насмешливый ответ Бори:

– Что, Дашка велела разузнать?

Варя поняла, что речь идет о ней, и ей расхотелось выходитьиз-за кулис актового зала, где она по просьбе Дондурей приводила в порядоктеатральный реквизит. Бархатная штора надежно укрывала ее, звук голосовотражался от высоких стен. До Вари отчетливо доносился каждый шорох. Моральнаясторона вопроса ее не беспокоила, ведь этот разговор, случайной свидетельницейкоторого она стала, напрямую касался ее.

– Да нет, моя инициатива, – отозвался Белый.

Борька хмыкнул:

– Вот только не шурши фанерой, приятель!

– Я тебя конкретно спросил, – обиделсяБелый. – Не хочешь, не отвечай.

– Ну почему же! Отвечу. – Боря отбросилиронию. – Варька классная девчонка, душевная, и, если кто-то попробует ееобидеть, я ему башку вмиг отверну… – Варя готова была взлететь под небесаот переполнившего ее счастья, но счастье оказалось скоротечно: она и опомнитьсяне успела, как услышала: – Но между нами нет ничего такого, что следуетобсуждать. Короче, мы с ней просто встречаемся, как друзья.

– Ах вот как это теперь называется! – хохотнулБелый.

– Слушай! Ну что ты от меня хочешь узнать? –раздраженно откликнулся Боря. – Что у меня с ней особые отношения, как утебя с Дашкой? Так нет этого, нет! Было однажды такое в моей жизни, а теперьпрошло!

Варя в изнеможении прислонилась к холодной стенке. Сердцепронзила боль. Алена! Вот кого он любил и продолжает любить! Ничего не прошло!А с ней он просто встречается, проводит время, и между ними нет ничего такого,что следует обсуждать. Варя почувствовала горечь во рту, нарастающее давление ввисках и усилием воли подавила подкрадывающийся приступ дурноты. Каждое слово,словно острый нож, врезалось в ее сердце. Ей бы закричать, убежать, закрыть ушируками, но она продолжала слушать, не в силах себя превозмочь.

– А Ленка-то тебе хоть пишет?

– Пишет, – словно нехотя, отозвался Боря. –Почти каждый день по электронной почте послания получаю.

– И?..

– И не отвечаю на них. Не верю я в любовь нарасстоянии. Не лучше ли сразу концы обрубить, чем себя и ее мучить? – Ивдруг Боря заговорил страстно, с какой-то одержимостью: – Когда она мне часывернула и призналась, что уезжает, я хотел их разбить. Грохнуть об стенку!Только вот время этим не остановишь и ничего назад не вернешь. Перед тем как оборватьпереписку, я написал Алене, что она свободна от всяких обещаний. Пусть нечувствует себя привязанной, все равно это бесполезно. А Варька… – И опятьего голос изменился, стал мягче и ироничнее. – В ней есть что-то такое…Даже не знаю, как объяснить… Она напоминает мне эльфа, случайно залетевшего кнам из сказки. С ней непросто и просто в одно и то же время. Веришь, иногда онасмотрит на меня так, будто увидела радугу на заснеженном небе! Меня в такиеминуты так и подмывает сказать: милая моя, открой свои чудные глазки,присмотрись ко мне повнимательнее. Я обычный парень. Я не герой, не рыцарь и непринц из сказки.

– Если ты думаешь, что ей это будет приятно услышать,то ты ошибаешься, – предостерег Белый.

– Да брось, ничего плохого не произойдет. Она простоповзрослеет, и все. Ну что, кажется, все плакаты развесили?

– Да вроде бы.

– А на фига они вообще здесь нужны? Пестики, тычинки,прямо секс в большом городе, точнее, огороде.

Белый рассмеялся:

– Так на следующей неделе какая-то комиссия нагрянет,вот Дондурей и старается.

– А-а-а-а, ясен пень. Ну пошли, что ли? А то у меня всемь свидание.

– Да я тоже к Дашке побегу. Мы сегодня на концертклассической музыки идем.

– Ну вы даете, ребята!

Голоса стали глуше, а затем хлопнула дверь. Варя съежилась,словно от удара. Ее ноги подкашивались, когда она выходила из школы. Оначувствовала себя так, словно в ее душе вдребезги разлетелось что-то хрупкое. Ктакой действительности она не была готова.

Пока она дошла до парка (непонятно, зачем она тудазабрела?), все ее сумасшедшие надежды испарились. Еще утром Варя тешила себяиллюзиями, что он может полюбить ее, но теперь она знала точно, что она длянего ноль без палочки, сухая былинка, приставшая к его модному полуботинку. Онапоняла, что он с самого начала знал о ее чувстве к нему и, вопреки всем еефантазиям, совсем не отвечал ей взаимностью. Она смотрит на него, как на радугуна заснеженном небе… Так, кажется, он сказал? Но ведь он ничуть не преувеличил!Острая боль в груди сменилась тупой, ноющей. Варя перевела дыхание и опустиласьна скамейку. Ей не хотелось ни двигаться, ни чувствовать. Ей хотелось на времяослепнуть и оглохнуть. А из динамика, словно издеваясь над ней, неслось:

…А я нашел другую,Пусть не люблю, но целую.А когда я ее обнимаю,Все равно я тебя вспоминаю…

О боже! Сколько этих попсовых шлягеров развелось, тысячитысяч, но на весь парк звучал именно этот! Да, именно так все и было! Было! Онцеловал ее, а представлял на ее месте Алену! Поэтому его поцелуи и были таксладки! Господи, как же стыдно и больно! Почему, ну почему она не прислушаласьк словам Даши? Подружка ведь осторожно намекала, что она переоценивает ихотношения.

Слезы уже не капали, а катились по щекам – крупные,прозрачные, как хрусталь, и было стыдно не оттого, что она плачет, а от этойтеатральности, мелодраматического надрыва, который превращал все произошедшее сней в дешевую мыльную оперу. А потом слезы иссякли, потому что все когда-нибудьзаканчивается, что бы мы об этом ни думали. И Варя почувствовала себя так,словно за последние часы прожила два века. Но ее порядком измученный дух, какни странно, при этом не сломился. И она решила, что настала пора жестокойправды.

Первое, с чего нужно было начать, – это окончательно ибесповоротно развеять миф о романтическом Герое, уничтожить бесплодныемечтания, родившиеся в ее богатом воображении. Боря был прав в одном: ей пораповзрослеть и жить не сказками и фантазиями, а как все – реальной жизнью. Вконце концов, ей всего лишь шестнадцать лет, так что совсем не поздно изменитьсвои взгляды, не дурманя голову, не убегая от проблем, не боясь кому-топоказаться смешной или брошенной. Случилось так, что она имела несчастьевлюбиться. Что ж, нужно признать этот факт, а не рефлексировать по поводусобственных правильных и неправильных поступков. Нужно застолбить это чувствона чистой страничке души, закрепить за ним неотъемлемое право на существованиеи перевернуть эту страничку на другую, неисписанную, сторону. Сердце Варизабилось живее. Хватит ли у нее отваги на такой шаг? Хватит! Должно хватить! Досих пор она жила в перевернутом мире, пусть прекрасном, но перевернутом, атеперь все встало на свои места. Теперь она понимала, как ей следует поступить.