— Года полтора назад я продал похожую, тоже на снежно-белой бумаге. Устроил настоящий аукцион, как посоветовали умные люди, и лишь по окончании понял, что изрядно продешевил, — довольный произведённым впечатлением, продолжал сотник. — Что поделаешь, больно уж непривычная добыча, сроду книг в руках не держал. Впрочем, ребята не жаловались. Вся сотня пировала целую неделю, пока не спалили таверну.

— Всего-то, — усмехнулся барон.

— От таверны занялись соседние строения, огонь вскоре перекинулся на склады…. Сгорело самое малое полсотни домов. Тосканцы считали нас богачами и потому выставили т а к о й счёт — врагу не пожелаешь. — Здоровяк сокрушённо развёл руками. — В счёт включили даже любимую кошку мэра, что исчезла неведомо куда. Если бы Жюстен Молния не взял нас на службу, мы сражались бы за тот паршивый городишко, по сей день. Проливали кровь за кормёжку — вот что самое обидное! Всё жалованье, до последнего денье, уходило на выплату долга. Мы поклялись на оружии, и обратной дороги не было, хоть головой о стенку бейся. Герцог, платит, не скупясь, но даже щедрого задатка его высочества едва хватило на выплату долга. Тушить они не умеют — вот что я вам скажу!

— А как насчёт твоей премии? — живо спросил Вилье. Юноша кивком указал на шлем.

— Торжественно вручили и в тот же день отобрали, — скорбно поведал сотник.

Здоровяк хотел ещё что-то добавить, но последние слова офицера утонули в оглушительном хохоте. Но сей раз, не выдержали даже десятники. Подобное признание услышишь нечасто, тем более из уст старшего офицера. Изнемогающие от хохота кольчужники нередко валились на мешки, чтобы отсмеяться вволю.

Пожалуй, кольчужники так не потешались с того славного дня, когда кривой Жанлен вздумал перепить хозяина таверны. Осушив с полдюжины кубков, Жанлен вдруг решил показать свою доблесть в схватке со свирепым зверем. Неподалёку от таверны мирно пасся крупный бык.

Атака кольчужника не увенчалась успехом, бык упорно не делал принимать поединок всерьёз, поскольку Жанлен частенько передвигался на четвереньках. В конце концов, животному надоели подобные игры, и бык загнал Жанлена на дерево.

Удручённый поражением кольчужник снял с пояса флягу с горячительным… Выпивоха вскоре задремал и, как был, в полном доспехе свалился прямо на спину бедного животного. Поле боя осталось за Жанленом, бык позорно бежал. Приятели заботливо подняли пострадавшего и притащили в таверну. Жанлену пришлось выставить хорошую выпивку, чтобы достойно отпраздновать победу.

Кольчужники до сих пор спорили: кому досталось больше — Жанлену или быку?

— Моя вина, ваша милость, — подал голос Энрике. — Мои люди искали всё что угодно, но только не книги. Здесь, в порубежье до чтения не охотники, хватает забот поважнее. Если бы не видавший виды сотник, богатство так и осталось бы в замке!

— Верно. Сотник достоин награды, — промолвил Вилье. — Сколько книг в сундуке?

— Ровно тридцать шесть, ваша милость. Наверное, вождь получил щедрый дар из Валанса, больно уж говорящее число, четыре раза по девять. Втихомолку поговаривают, что жрецам это обходится недорого. Сами печатают, и сами раздают… если пожелают, конечно. — Сотник выдержал паузу. — Нашей сотне причитается шестая часть и ни реала меньше!

— Всего, значит, шесть книг, — вслух подсчитал Вилье. Не для себя, скорее для обратившихся в слух кольчужников. Глаза юноши сузились. Барон медленно достал и вновь вбросил в ножны тяжёлый кинжал. — Обычно выплачивают девятую часть. Четырёх книг, я думаю, достаточно, вы же не брали их с бою. — Кольчужники отозвались одобрительным гулом. — Энрике!

— Сотник в своём праве, — уныло сообщил управляющий. — Пункт восемнадцатый договора, ваша милость. Тот самый, в котором говорится о случайной находке. Если по воле Судьбы… и так далее. Договор подписывали от имени герцога, но сейчас сотня у вас на службе.

— Быть по сему! — без долгих раздумий решил Вилье. — Шестая часть ваша — слово барона Бовэ. И мой меч тому свидетель!

Длинный клинок, словно по своей воле, покинул ножны, и взвился в воздух. Нечасто владетельный сеньор салютует наёмнику.

Шарль завистливо вздохнул. Юный барон не упустил случая покрасоваться.

— Благодарю, от всего сердца благодарю, ваша милость. — Сотник склонился в продолжительном поклоне. — Вы что, считать разучились?! — бросил офицер возроптавшим кольчужникам. — Пять монет из шести войдёт в общую добычу. Пять из шести, вы слышали олухи?! Принимайтесь-ка лучше за работу, пока господин барон не велел оштрафовать нерадивых. Скажем, на половину доли, как вам это понравится?!

Угроза здоровяка подействовала. Кольчужники расхватывали мешки и, переругиваясь, бежали к сдвинутым столам.

К барону приблизился исполненный достоинства герольд, на сей раз в полном доспехе. Поверх воронёного панциря позолоченная рыцарская цепь.

— Вам послание от Эдгара, баронета…

— Я понял, всё понял! — рука Вилье потянулась к мечу. — Сохрани Создательница от таких соседей!

— Передал гонец, ваша милость, — возвестил опоясанный рыцарь. — Печать настоящая, я проверял.

Герольд склонился в полупоклоне, чтобы передать грамоту согласно этикету, но юноша буквально выхватил послание из пальцев рыцаря. Герольд только укоризненно покачал головой. Вилье торопливо сорвал печать, развернул грамоту и погрузился в чтение.

Мальчишка воспользовался случаем и заглянул в послание. Вот это да! Глаза Шарля заблестели. Хороши провансальские бароны! Теперь ясно, почему видение так затянулось.

— В замок пожаловала важная птица. Наследник владетельного барона и вдобавок опоясанный рыцарь, — Юный барон закусил губу. Скомканное послание полетело на каменные плиты пола. — До сих пор не могу взять в толк, как ему удалось выйти сухим из воды. Наследник нарушил слово чести — слово Декри! — но рыцарский суд приговорил его к небольшому штрафу.

Андре коротко выругался. Чернобородый сотник шагнул к Вилье и положил руку на меч. Мол, стоит господину барону отдать приказ…

— Передашь моему кузену, что я приму его в кабинете, — неохотно процедил барон.

Герольд чётко, по военному отсалютовал мечом и направился к выходу.

Слепяще-белая вспышка ударила по глазам — казалось, видение завершилось — но, к немалому удивлению мальчика, он оказался над обычным деревенским двором.

Совсем ещё юные девушки хлопочут по хозяйству и, как водится, находят время потолковать по душам. Уж не ошиблась ли Единственная?

Сперва Шарль слушал рассеянно, ну что здесь особенного, обычные пересуды, развешивают бельё и попутно перемывают косточки соседям, но девушки вдруг завели разговор о Гнилом Лесе, и Шарль обратился в слух…

Гнилой Лес больше не преграда! Уголки губ мальчика поползли вверх. Теперь — хвала Богине! — делать крюк не придётся, гвардейцы успеют почти наверняка. Едва он успел уяснить главное, как видение внезапно оборвалось.